– Ты и твоя мать спасли мне жизнь, и я рад был бы помочь вам.
«Это изящный способ задать вопрос о том, чего ради было написано то письмо», – догадалась Джейн.
– Это письмо, – сказала она, – написано в миг слабости. Просто женской слабости. Я осталась одна, Александр, и я не знаю, что мне делать и как. Три года назад «Баркарола» покинула порт, и у меня нет вестей ни от матери, ни от Эдвина. По‑бухгалтерски я уже внесла судно в графу «Убытки». Но, ты понимаешь… Они не вернулись!
– Хочешь, чтобы я помог разыскать их? Можешь рассчитывать на меня, Джейн.
– Нет, – сказала Джейн. – Я морячка, Санди. Я дочь двух капитанов. Я лучше, чем кто‑то другой, понимаю, как велик океан и насколько безнадежна идея отыскать на его просторе двух дорогих тебе людей. За право владеть им он требует всю жизнь. Я не могу позволить, чтобы ты тратил свою жизнь на воплощение чужой мечты. Ты и так достаточно работал на чужие сказки. Согласно законам морской сказки я имею право только ждать. Что я могу возразить? Что я – не хочу? Что я слишком сильна для пассивной роли? Да и не в этом мои трудности. Дело в тебе. Ты нашумел, проявил массу достоинств, совершил свой подвиг и… исчез! А Светлый Совет, отчаявшись вернуть тебя, своего законного главу, вынуждает меня принять Белый трон! Я более чем уверена, что это идея Амальрика.
– А ему‑то зачем это нужно?
Она усмехнулась. Подобно матери, она не слишком жаловала Амальрика.
– Политиканствует. Ему нужен заведомо слабый глава Совета. Еще мать говорила, что этот тип любит сидеть в тени и дергать за ниточки. А я не обладаю ни силой матери, ни твоим авторитетом. Я его устраиваю. Санди, это твое дело!
Он неопределенно пожал плечами.
– Джейн… я могу говорить откровенно?
Сокровище откровенности – вот что реально связывало их.
– Я солгал жене и сбежал сюда не для того, чтобы утратить свободу и взвалить на себя административные обязанности. Заседания Совета и грызня с Амальриком – не то, о чем я мечтал всю свою жизнь.
– Но это – твое дело, Санди! Им должен кто‑то заниматься. Ты – принц Белого трона!
Она почти кричала.
– Принц Белого трона – должность выборная, – возразил Санди. – Меня не интересует власть, даже самая белая. Почему бы Амальрику самому не занять это почетное место?
Джейн фыркнула.
– Упаси нас духи земли и неба! Всегда удобнее подставить кого‑то, чем самому рисковать шкурой, отправляясь на подвиг. Иногда я думаю, что не будь он эльфом, – а эльфы искони Добрый Народ, – он мог бы занять Черный трон, и неизвестно, кто был бы хуже: он, Райан или Бертран. Так что, прости меня, если считаешь, что потревожила тебя напрасно.
Он положил руку на ее вздрогнувшие пальцы.
– Не напрасно, Джейн. Я рвался сюда. Но не потому, что меня ожидали должности и наследство. Я хотел помочь тебе. И… понимаешь, я знаю, что сказка моя кончилась, и подвиг мой позади… Но жизнь‑то продолжается, и будущее неясно. Я хотел помочь тебе. Чем, если не моим везением?
«Придай моей жизни смысл!»
– А чего хочешь ты сам?
Ему не надо было даже задумываться.
– Тримальхиар, – сказал он. – Мой Белый Город. Я хочу оживить его.
Она встала и отвернулась к окну. Чего же еще мог хотеть молодой Клайгель? Тримальхиар. Она прошептала это слово, произнесла медленно, чувствуя его вкус во рту. Оно звучало, как хлопанье крыльев лебедя… белого лебедя, снимающегося с поверхности воды. Белый Город его отца, его сокровенная мечта. Что ж, если иного не будет, пускай их свяжет Тримальхиар.
– Я помогу тебе, – сказала она и рассмеялась.