Чудесные каштановые волосы леди Мораяны были заплетены в косы и уложены вокруг головы, красивое платье облегало фигуру, пышные рукава, присобранные на локтях, свисали почти до пола, на золотой цепочке вокруг пояса висела связка ключей. Мать обернулась к Гастингс и засмеялась какой-то шутке. Нет, это не был истерический хохот умалишенной, а милый смех.
Леди Морайна совершенно не походила на безумную.
Северн на миг воспрянул духом, но тут же покачал головой. Он уже видел ее такой после долгого сна, а потом ее рассудок снова помутится.
Она с улыбкой обводила взглядом присутствующих в зале, но, заметив Гленду, сразу испуганно прижалась к Гастингс. Встав с кресла, Северн подошел к ним:
— Матушка?
— Да, мой Северн. Неужели это ты? — Она слегка погладила его по голове. — Остальные погибли. Все, кроме тебя, слава милостивому Господу. Ты очень красивый, сын мой. Я рада твоему возвращению.
— Не бойся этой толстозадой шлюхи, — шепнул Северн, крепко обнимая мать. — Я позабочусь, чтобы она держалась от тебя подальше.
— Ее не назовешь милой девушкой, — ответила леди Морайна. — Я ужасно голодна. Ты успел съесть все или оставил бедной матери хоть корочку хлеба?
Она шутила. Северн, не веря своим ушам, взглянул на Гастингс, но ее лицо оставалось непроницаемым. Почему же она не радуется?
Северн проводил мать к столу и усадил в резное кресло, на котором она всегда сидела с тех пор, как вышла замуж за хозяина Лэнггорна. Он сам ей прислуживал. Украдкой глянув на сэра Роджера, он заметил, что тот уставился на леди Морайну, будто узрел призрак, явившийся терзать его. Интересно, наглец хоть раз допустил ее к трапезе в главном зале?
Гленда усиленно изображала полное равнодушие и, опустив глаза, старательно резала ломтями хлеб. Надо попросить Гастингс разобраться, что эта женщина учинила над матерью.
Северн узнал об этом в тот же день, когда, оставив работавших на крепостной стене людей, пошел к Гастингс. Причем отправиться на поиски супруги ему посоветовал Гвент.
— Да, милорд, — твердил он, глядя на пораненный палец хозяина, — ваша жена потом изведет меня, если я не отправлю вас лечиться.
Оказавшись у хозяйской спальни, он услышал голос матери, который стал почти неузнаваемым, полный такого откровенного ужаса, что у Северна волосы встали дыбом.
— Сэр Роджер всегда был трусливым и безвольным. Где уж ему тягаться с тобой. Но, хотя ты сделала из него полного дурака, тебе все равно не получить его в мужья. Мой сын этого не допустит. Ты ведь надеялась, что я умру, когда выгнала меня в лес нагой и босой?
— Конечно, — с ненавистью ответила Гленда, — и я сумею от тебя избавиться, ты, выжившая, из ума старуха. Тебе нечего делать в замке. Пусть только лорд Северн и его сучка уедут, тогда посмотрим, кто настоящая хозяйка в Лэнгторне. Я умею ждать. Сейчас мне приходится шить для тебя новые платья, но, помяни мое слово, ты еще будешь таскать лохмотья. Только лохмотья, старая карга. Твой сынок долго не задержится, и кто станет за тебя заступаться? Кто поверит хоть единому твоему слову, если ты попробуешь жаловаться на меня?
Северн услышал звук пощечины и, распахнув дверь, увидел Гленду, нависшую над матерью, которая съежилась на низенькой скамеечке.
— Ну, давай, ведьма! Что же ты не кричишь, не зовешь на помощь?
Глава 17
В минуты наивысшей ярости Северн всегда казался невозмутимее королевского канцлера. Он видел, как застыла физиономия служанки, и она медленно отодвинулась от леди Морайны. Северн молча улыбнулся матери и поспешил к ней:
— Вы отлично выглядите, мадам.
Та не могла скрыть ужаса, а он, продолжая улыбаться, гладил ее по бледной щеке.
— Гленда, поди сюда.
— Я не хочу, чтобы она приближалась. Ради Бога, Северн, не позволяй ей ко мне подходить.