Она понимала: что бы ни ждало ее в будущем, что бы ни случилось, она должна будет любить их и они должны значить в ее жизни гораздо больше, чем кто-либо еще, она связана с ними сильнее, чем думала; она принадлежит им, а они ей; их связывают с ней родственные чувства и глубокая искренняя любовь, чувства, сильнее которых она не знала. И она понимала, что самые близкие ей люди — лицемеры, обманщики и убийцы.
Она не могла больше этого вытерпеть. Она обратилась к отцу:
— Отец, прошу, позволь мне уйти. Я подумаю над этим.
Они нежно расцеловали девушку — отец и брат. Она ушла, а они продолжали обсуждать свои планы и то, как лучше выйти из создавшегося положения.
Что же касается Лукреции, то они не ожидали с ее стороны никаких осложнений.
Она не станет подписывать чудовищный документ. Это ложь, явная ложь.
Ее отец и брат защитят ее; она должна отбросить свои сомнения, она должна помнить, что поставлено на карту. Ее брат Джованни будет молиться, чтобы помочь ей. Просто унизительно, заявил он, что Лукреция остается женой такого ничтожества, как Джованни Сфорца. Конечно, ее семья хочет помочь ей избавиться от Сфорца. Глупо с ее стороны упрямиться. Что страшного, если она подпишет документ?
— Но ведь это ложь… ложь, — плакала Лукреция.
Александр терпеливо объяснял девушке, что от нее требуется, но его удивляло, говорил он дочери, что она так огорчает своего отца.
— Дело не в том, что надо солгать, — пыталась объяснить Лукреция, — а в том, что это причиняет боль моему мужу. На нем останется клеймо импотента, и ты знаешь, отец, какое унижение он испытает.
— Тебе незачем так беспокоиться о других. Он сможет снова жениться и доказать, что он способен.
— Но кто же захочет выйти за него замуж, если объявят, что он не может дать женщине ребенка?
— Не говори глупостей, детка. Подпиши документ. Это так просто. Твоя подпись… И совсем скоро все кончится.
Но она снова и снова отказывалась.
А в это время Джованни Сфорца, возмущенный тем, какую причину решил выдвинуть папа, чтобы добиться развода, энергично протестовал во всеуслышание.
Он заявил, что Борджиа лгут — он вступал в брачные отношения с Лукрецией. Он многократно делил с ней супружеское ложе.
Он решил, что может искать сочувствия только в одном месте — он помчится в Милан и попросит помощи у своих кузенов Сфорца. Они не проявили особого желания помочь ему раньше, но, бесспорно, родственники должны держаться вместе, когда оскорбляют одного из членов их семьи.
Людовико, имея достаточно собственных проблем, не очень обрадовался приезду Джованни. Могло случиться, что французы снова нападут на Италию, тогда Милан будет их первой целью. Если так, то Людовико может понадобиться помощь Александра, а на что он мог рассчитывать, выступив в деле о разводе против папы? В сложившихся обстоятельствах Людовико мало чем мог помочь бедняге Сфорца.
— Дорогой мой брат, — сказал Людовико, — почему ты не хочешь согласиться на развод? С этим будет быстро покончено, и ты обо всем забудешь.
— Ты понимаешь всю чудовищность своего предложения?
— Я понимаю, что папа оставит тебе приданое Лукреции, если ты согласишься. И еще он сохранит к тебе дружеское расположение.
— Приданое, дружеское расположение! Мне останется это, если я позволю ему пустить слух, что я импотент!
— Но у Лукреции богатое приданое, да и добрым отношением папы не стоит пренебрегать.
— Кузен, я тебя спрашиваю: случись, что усомнились в твоей мужественности, что бы ты делал?
На несколько секунд Людовико задумался, потом заговорил:
— Так вот, Джованни, есть способ, который поможет тебе доказать, что заявление Александра безосновательно.
— Какой же? — Джованни сгорал от любопытства.
— Докажи это как можно убедительней в присутствии нашего посланника и папского легата. Лукреция сможет приехать в замок Непи, и там вы при свидетелях покажете, что ты способен быть хорошим мужем.
Джованни в ужасе отшатнулся от кузена, услышав подобное предложение.