— Меня особенно восхищает роса на вашей лебединой шейке.
— Да это же пот! — Хохоча, она перевернулась на живот и уткнулась лицом в траву. — Надо же — лебединая шейка! Смех, да и только!
— Между прочим, я хотел спросить… как продвигается процесс облагораживания попки?
У нее вырвалось что-то напоминающее хихиканье, чему она сама удивилась.
— Я не так давно начала этим заниматься, но мне кажется, что она стала лучше. — Теперь, когда она стала мазать свиным салом не только лицо и руки, от нее, наверное, жутко пахнет. — Надеюсь, вам нравится запах бекона.
Он посмотрел на небо, словно размышляя.
— Я нахожу запах бекона возбуждающим.
— Не знаю, верить ли вам, но все равно спасибо. — В данный момент Фокс отдала бы все на свете за флакон духов. — Она села и улыбнулась. — Пожалуй, мне нравится этот глупый разговор, ей-богу!
Господи, какой же он красивый! Он уже загорел даже больше, чем она. Это означает, что средства Пича действуют. Но она забыла о загаре и вообще обо всем на свете, как только погрузилась в глубину его карих глаз. Она могла бы смотреть в эти глаза до конца своих дней и при этом не говорить ни слова. Ни один мужчина еще не смотрел на нее так, как Таннер — так, словно было что-то волшебное в овале ее лица, словно ее глаза светились мистическим блеском, а ее губы вот-вот прошепчут что-то необыкновенное.
Таннер налил еще воды в их чашки.
— Расскажите мне о себе. Начните с самого начала. — Когда она удивленно на него посмотрела, он добавил: — Мы должны узнать друг о друге все. Без этого не бывает ухаживания.
Что ж, правила ухаживания он действительно знал гораздо лучше, чем она. Фокс провела языком по губам и попыталась сосредоточиться.
— С самого начала? Я родилась в Сан-Франциско.
— Я тоже родился в Сан-Франциско.
— Правда? — В ее глазах мелькнуло нечто похожее на восторг. Выходит, у них все же было что-то общее. И поскольку Таннер был всего на несколько лет старше Фокс, они, вероятно, жили в Сан-Франциско в одно и то же время. — А ваша семья жила в городе?
Таннер кивнул:
— Наш дом был на одном из холмов с видом на залив.
— Наш тоже! Мне хотелось бы вспомнить адрес, но я была слишком маленькой. Я не помню. Интересно, может быть, мы жили совсем рядом? — Он не стал оспаривать ее предположения, но она видела, что он засомневался. — Понимаю. Вы думаете, что ваша семья была богатой, а моя — нет, поэтому мы не могли жить в одном районе.
— Дома на холмах очень большие.
— Таким был и наш дом. — Она вздернула подбородок. — Чего вы не знаете, так это то, что мой отец был достаточно состоятельным человеком. Он был судовладельцем. Он умер, когда я была ребенком, и я его не помню. — Таннер вежливо ее слушал. Он не верил, что ее отец был богат. Фокс вздохнула. И зачем только он затеял этот разговор! — Когда моя мама снова вышла замуж, мы переехали в дом, который был еще больше нашего. — Она умолкла, ожидая его реакции. — Это правда. У нас были слуги в обоих домах.
— Это, должно быть, было приятно, — после долгой паузы сказал он.
— Моя мама унаследовала после смерти отца много денег. Целое состояние.
— Понимаю. Но он не верил.
— А у нее уже были деньги — наследство ее родителей. Моя мама была сказочно богата.
Таннер медленно оглядел ее всю: поношенную шляпу, растрепанную косу, не по размеру большую и бесформенную рубашку, мужские брюки, подпоясанные веревкой, и старые стоптанные сапоги — Вы хотите сказать, что в каком-то банке у вас припрятано целое состояние?
— Нет.
Его недоверие разозлило ее, потому что теперь ей придется все ему объяснить. Хорошо бы сейчас выпить стакан виски — это помогло бы ей рассказать о таких вещах, о которых говорить не хотелось. Она уже не могла усидеть. Она вскочила и перешагнула через разложенное на траве оружие.