— Хотелось бы мне сказать то же самое, — ответила Фокс, и они оба рассмеялись.
Таннер между тем помог отцу встать и обнял его, чувствуя, как он дрожит. Впервые в жизни он подумал о своем отце как о хрупком, ранимом существе, и этот пугающий и печальный образ совершенно не вязался с тем жестоким человеком, каким он себе его представлял с тех пор, как узнал правду.
— Я знал, что ты приедешь. Я говорил им.
— Ты в порядке? Не болен?
— В общем и целом они обращались со мной хорошо. — Он оперся на руку Таннера и сделал несколько шагов, чтобы восстановить циркуляцию крови в руках и ногах. — Мне надо принять ванну, побриться, одеться в чистое и лечь в настоящую постель. Я еще никогда в жизни не был так рад кого-нибудь увидеть.
С тех пор как Таннер в последний раз видел отца, прошел почти год. Он забыл, как печальны были его выразительные — как у него самого — глаза. Теперь он мог предположить, отчего они были печальны.
— Я отвезу тебя в ближайший шахтерский поселок, где есть гостиница, — пообещал он.
Несмотря на свой гнев и нестерпимое желание как можно скорее все выяснить, Таннер решил подождать, пока отец отдохнет и придет в себя после выпавшего на его долю тяжкого испытания. А потом он и Фокс… Таннер обернулся и увидел Джубала, связывавшего остальных двух мулов с видом человека, который торопится поскорее уехать.
Фокс уже не было.
Глава 21
Поскольку теперь уже не надо было торопиться, последний отрезок пути до Денвера Фокс ехала не спеша. Таннер, конечно, отвезет отца в ближайший поселок, чтобы он мог отдохнуть, поэтому она, объезжая стороной все поселки, направилась в Айдахо-Спрингс.
Со времени ее первой поездки на восток то, что начиналось, как беспорядочное скопление землянок и палаток, превратилось в процветающий город. По всей длине узкого каньона растянулся ряд деревянных бараков и множество новых солидных зданий, поражающих своими размерами. Фургоны, телеги, повозки и всадники двигались в обоих направлениях по дороге через город, поднимая тучи пыли. Везде царило веселое оживление.
Фокс выбрала двухэтажную гостиницу с потрепанным фасадом, где номера наверняка были дешевле, чем в кирпичном особняке напротив. Номер, который она сняла, был крошечным, но кровать показалась ей просто райской — особенно после того, как она три месяца проспала на земле.
Она бросила шляпу на ряд крючков возле двери, затолкала седло под кровать и, сняв сапоги, с размаху бросилась на стеганое одеяло. Через минуту она уже заснула, да так крепко, что открыла глаза лишь к полудню следующего дня.
Она съела огромный завтрак, состоявший из ветчины, яиц, картофеля в жирном соусе, хлеба и большого кофейника кофе с сахаром. Потом она пошла в баню, потребовала отдельную кабину, толстые махровые полотенца, душистое мыло и шампунь. Конечно, после такого чудесного мытья стыдно было надевать ее привычную одежду, но она утешала себя тем, что это ненадолго.
Остаток дня она провела в магазинах Айдахо-Спрингс, с удовольствием отметив, что смогла купить все, что ей было нужно.
Первым приобретением была большая матерчатая сумка, в которую она сможет положить все другие вещи, которые купит. Начала она с высоких дамских ботинок и крючка, которым их застегивают. Следующими были чулки и подвязки, хлопчатобумажная сорочка и панталоны и — после некоторых раздумий — вышитый корсет с деревянными «косточками». Продавщица долго уговаривала ее купить кринолин, но Фокс не была готова надеть на себя такое хитроумное сооружение. Она остановила свой выбор на накрахмаленных нижних юбках, на которых хорошо смотрелись широкие перкалевые юбки. Последними были две блузки и летняя накидка.