— Мне кажется, ты мало о нем заботишься, — пробормотал Джон Генри, проходя мимо Дру.
— Когда мне понадобится знать твое мнение, я скажу об этом, — отрезал Дру. — Клянусь Богом, ты готов его с ложечки кормить. У тебя есть двое собственных детей. Посвяти им свой воспитательский талант.
Джон Генри сжал губы, чтобы не обругать брата. С тех пор, как Дру стал главой семьи, он считает, что единственно важное и значительное мнение — это его собственное. Салливаны были обязаны своим успехом и многообещающим будущим именно Дру; он так долго нес на себе львиную долю ответственности, что теперь с трудом воспринимал советы младших братьев, несмотря на то, что все они уже выросли. Возможно, Дру правильно обходился с Билли Бобом, а возможно — и нет. Салливаны привыкли до самозабвения любить и опекать своего младшего брата, и им было сложно менять свои привычки.
— Если с Билли Бобом опять случится что-либо подобное, это будет на твоей совести, — пригрозил ему Джерри Джефф.
— Я допускаю, что ты приобрел определенную сноровку в обращении с животными, — красноречиво начал Дру, — именно поэтому тебе и доверено тренировать лошадей. Но ты оказываешься полным профаном, когда дело доходит до двуногих созданий. Из Билли Боба выйдет именно то, чего от него ожидают. Если вы будете продолжать нянчиться с ним, он будет вечным младенцем.
— С каких это пор ты стал таким опытным? — саркастически поинтересовался Джон Генри.
— Попридержи язык и позволь мне поступать с Билли Бобом по-своему, — попросил Дру.
— Ты всегда и во всем поступаешь по-своему, — возмущенно заметил Джерри Джефф.
— Посмотри-ка на нас повнимательней, большой брат, — настаивал Джон Генри. — Мы все давно взрослые, и у некоторых уже есть собственные семьи. То, что ты заботился обо всех нас столько лет, не дает тебе права заставлять нас делать то, что ты считаешь необходимым.
Дру решил оставить последнее слово за Джоном Генри, потому что вспомнил подобный разговор с Тори. Она заметила, что он превращается в диктатора. Может быть, она была права. Может, действительно настало время внимательнее присмотреться к своим братьям.
Не додумав до конца эту мысль, Дру вошел в ресторан и встретил Калеба и Тори, шедших по коридору, соединявшему их дом со зданием гостиницы. Он залюбовался красавицей, которая была так же уравновешенна и утонченна, как и в день их первой встречи. Копна пепельных волос не рассыпалась в беспорядке по плечам, а была стянута в тугой узел на макушке, и только отдельные пряди выбивались на шее и висках. Ее платье изумрудного цвета подошло бы и королеве, а непременная нитка жемчуга удачно дополняла этот изумительный наряд. Тори напомнила Дру принцессу из волшебной сказки. Калеб не жалел ни времени, ни денег на щедрые подарки для дочери. Кольцо с изумрудом, которое Дру приобрел для нее в качестве обручального, выглядело совсем простеньким.
Дру не знал, сообщила ли Тори отцу о своем браке. Или она позволила Калебу думать, что выходит замуж за Хуберта Фрезье-младшего. Дру подозревал, что она избежала разговора об этом точно так же, как и он не удосужился сообщить своим братьям.
— О Боже, она просто великолепна… — прошептал Билли Боб, восхищенно созерцая роскошную фигуру Тори. — Она самое прелестное создание, какое я когда-либо видел за всю мою жизнь…
Дру возвел глаза кверху, моля Бога ниспослать ему терпение, чтобы пережить этот вечер. Похоже, его младший брат влюбился с первого взгляда. Его сердце будет разбито, когда он узнает, что Тори уже замужем.
Дру понимал, что обязан был сообщить обо всем своей семье, но постоянно откладывал объяснение, зная, что они будут немилосердно дразнить его. Многие годы они подшучивали над ним из-за его холостяцкого положения.