— Прекрасно! Я расторгну брак, как только окажусь в Чикаго.
Тори так сжала кулаки, что ногти впились в ладони. Перепалка с Дру не принесла облегчения. Она чувствовала себя совершенно несчастной, чему способствовала и ноющая боль внизу живота. Ее брак разрушался, как плотина под напором свирепого наводнения. “Раз нет доверия, нет и любви”, — в отчаянии размышляла Тори. Та хрупкая связь, которая их соединяла, исчезла. Она вытерпит присутствие Дру, пока не вернется в Чикаго. А когда она окажется в привычной обстановке, она сотрет эту неудавшуюся главу своей жизни, словно ее никогда и не было!
Поистине, любовь жестокое, мучительное проклятие, и она теперь ясно понимала, что чувствовал ее отец, когда Гвен разбила его сердце. Вся земля стала просто сплошным адом!..
Глава 31
После фиаско прошлой ночи Тори решила держаться на безопасном расстоянии от своего рассвирепевшего мужа. Дру убежал из дома, не сообщив, куда направляется, и она поклялась не думать о его возвращении. Тори выпорхнула за двери и села на лошадь. Зная, что братья Салливан собирались отогнать часть своего стада на северо-запад, к горным пастбищам, она поскакала на юг полюбоваться на грозные пропасти и побыть наедине со своими мыслями. Тори хотела изгнать образ Дру из своей памяти, но пейзажи Монтаны напоминали о нем постоянно. Небо здесь было цвета его глаз. Горы напоминали мощное телосложение — дерзкое, вызывающее благоговение, красивое в своей уникальной суровости.
Покаянная улыбка появилась на губах Тори, когда она вспомнила их вчерашнюю ночь. Она вела себя, как ребенок, поддавшись вспышке раздражения, и настроение мужа стало кислым, как лимон. Тори высказала ему ужасные вещи, и он не остался в долгу. Теперь ей было ясно, что они никогда не смогут сгладить эти углы в их отношениях. Наконец она смирилась с тем фактом, что их женитьба оказалась глупостью. И после унижений со стороны Дру Тори никогда не сможет простить его. Отношений, существовавших между ними всего несколько дней назад, уже не восстановить. Дру потерял все шансы на это…
Грохот камней наверху заставил Тори поднять голову и оглядеться. Она с ужасом увидела шпионящих за ней Дюка Кендрика и его приятелей.
Пришпорив лошадь. Тори поскакала к ранчо. Но Дюк бросился за ней, словно кровожадная гиена. Тревожный вскрик Тори превратился в стон отчаяния, когда она вылетела из седла и оказалась прижатой к худому телу Кендрика. Его руки сомкнулись вокруг нее, как капкан.
Тори попыталась вытащить у него револьвер. Но после их столкновения на вечере Дюк стал уважать находчивость противницы и не позволил ей дотянуться до оружия. Из последних сил Тори царапалась и кусалась, стараясь освободиться, но ничего не могла поделать. Раны, наносимые ею похитителю, только злили его, и он стал обороняться при помощи соленых словечек.
— Ты, маленькая злобная сучка, — прорычал Дюк, держа Тори и зажав ей руки над головой. — Мне бы следовало трахнуть тебя прямо здесь и сейчас.
Кларк Рассел подхватил поводья лошади Тори, чтобы та не встала на дыбы и не поскакала обратно к загону.
— Тебе бы лучше оставить ее, — предупредил он Дюка. — Уэбстер велел привезти ее живой и невредимой, чтобы папаша и муж знали, что с ней все в порядке. По крайней мере до тех пор, пока он даст им подписать бумагу на собственность.
Кендрик уже был зол на Уэбстера после их горячей перепалки прошлой ночью, и сейчас его больше интересовало увеличение собственного счета в игре с этой белокурой чертовкой, чем то, что Тайрон хотел проделать с ее помощью. Он проигнорировал замечание Рассела, раздвинул коленями ноги Тори и стал расстегивать брюки, Сэм Разер рявкнул:
— Не трогай ее, сукин сын. У нас приказ. Ты побарахтаешься с ней, но не здесь и не сейчас.