Правый глаз почти совсем перестанет видеть, и начнется очередной приступ мигрени. Но ни за что в мире она не упустит возможности понаблюдать, как будет действовать мисс Эмберли, пытаясь завоевать сердце Стоунлея, и как сам лорд поведет себя.
Только представить — эта девчонка дала ему отпор в Королевском Павильоне.
Сама она никогда не была так хитра и потому вышла замуж за Перселла, когда не смогла завладеть лордом Стоунлеем. Лорд подверг ее испытаниям, и она выдержала их. Но даже сейчас, спустя столько времени, леди Перселл не знала, чем же она разочаровала его.
Где же я допустила ошибку? — в тысячный раз выкрикнул ее разум. Боль стискивала голову, била в висок.
Леди Перселл знала, что Стоунлей дал ей полную свободу, как десятку других до нее и десятку — после, но что же она сделала не так?
Она понравилась Эмили Гастингс, и на некоторое время они даже подружились, то же происходит сейчас и с мисс Эмберли.
Леди Перселл знала, что принцу нравится ее общество, в этом она не ошибалась.
Кроме того, она прекрасно танцевала со Стоунлеем, а когда приходил черед показать свои другие дарования, кто мог сравниться с ней в знании французского или итальянского языков, превзойти в игре на фортепиано или в искусстве акварели?
Она даже добилась успехов в верховой езде, что больше всего нравилось лорду, — стала великолепной наездницей. Он брал ее с собой на верховые прогулки.
И по сей день она не поняла, почему в июне 1813 года, в последний вечер лондонского сезона, он попросту оставил ее. Не сказав ни слова, не попытавшись хоть как-то объяснить такую перемену в своем отношении к ней и, что самое ужасное, так и не сделав ей предложения.
До конца лета она оплакивала свое разбитое сердце.
— Нет, — запоздало повторила она мужу. — Неразумно будет оказать такое неуважение Его Королевскому Высочеству.
Они вошли в галерею. Синий бамбук и розовые стены усилили боль в виске и тошноту. Она ненавидела убранство Павильона и не принимала блажь принца, испортившего дворцовую постройку коллекцией китайских статуй, фонарей и нескладной бамбуковой мебелью.
Взгляд леди Перселл нашел объект ее болезненного внимания — мисс Эмберли. Каштановые локоны девушки, искусно перевитые жемчугом, выделялись издалека. Леди Перселл задумалась, как могло случиться, что своим нелепым обмороком в банкетном зале две недели назад эта молодая особа возбудила интерес Стоунлея? Лорд, бывало, смотрел на нее таким же взглядом — так смотрит покупатель на аукционе у Таттерсолла, когда, приобретая верховую лошадь, выявляет все ее достоинства и недостатки.
Леди Перселл пристально смотрела мисс Эмберли в затылок, и ею овладевало уныние. Она не услышала обращенных к ней слов мужа, пока тот не ущипнул ее за руку.
— Дорогая?
— Да, что такое?
— Я вижу, что тебе действительно нехорошо. Нам лучше уйти, — прошептал он.
И правда, никогда еще головная боль не донимала леди Перселл так сильно. Неужели мисс Эмберли та самая?
Сердце у нее сжалось. Она не может допустить этого.
— Кристофер, — сказала она, придвинувшись к мужу. — Обещаю, что за обедом мне станет намного лучше. Я вот о чем подумала. Было бы неплохо в ближайшее время пригласить нескольких человек к нам в Лонгревз.
Лорд Перселл задумался, прежде чем ответить.
— И ты полагаешь, тогда твоя головная боль пройдет навсегда?
Иногда ее муж бывал более проницательным, чем ей того хотелось бы. Тем не менее, она проигнорировала его вопрос и любезно поблагодарила за согласие с ее планом, который, она знает, доставит им обоим большое удовольствие.
20.
Шарлотта тихонько дотронулась до рукава бутылочно-зеленого фрака отца.
— Папа, — обратилась она к своему притихшему родителю. — Я никогда не видела тебя таким несчастным.