Я согласилась, ведь он всегда был такой умный. Я посоветовала Брайсу отправить тебя в Гаттинг. Нельзя же было поселить тебя здесь, в Трэли. Это уже чересчур!
Улыбка сползла с ее кривящихся губ.
— И я, конечно, постаралась бы отправить тебя на тот свет прежде, чем ты обвенчаешься со своим шотландским дикарем. Но тут вдруг Брайс решил выдать тебя за Уорнера! Представляешь? После всего, что я для него сделала, он решил отнять у меня моего возлюбленного!
— Он же не знал, что ты любовница его брата, — негромко заметила Авалон.
— Разумеется, не знал! Только дело не в этом. Все, все, что я совершила, было ради Уорнера, ради того, чтобы мы с Уорнером когда-нибудь поженились и жили счастливо. А он оказался таким неблагодарным!
Маркус медленно, едва ощутимо шевельнулся, и Авалон прошиб холодный пот. Рано или поздно он не выдержит и выдаст себя. Тогда Абигейл хладнокровно застрелит его.
«Используй меня, — громче прозвучал все тот же голос. — Я твой».
— Лэрд! — закричали за дверью, и Абигейл снова улыбнулась.
— Ну, с меня довольно, — сказала она и выше подняла арбалет.
— Почему ты убила Уорнера? — громко спросила Авалон. — Ты же любила его.
— Да, любила! Но кто бы мог подумать, дорогая кузина Авалон, что он влюбится в тебя? С первого взгляда! — Абигейл громко, невесело расхохоталась. — Да, так он и сказал. Он решил бросить меня, и это после того, как я своими руками отдала ему титул и замок. Он состряпал бумаги, подтверждавшие его право на твою руку, и хотел их обнародовать, потому что, Иисусе сладчайший, любил тебя! Любил! — Она презрительно фыркнула. — Я-то знаю, в чем дело. Ты околдовала его!
— Нет, — сказала Авалон и почувствовала, что Маркус пытается приподняться. Из-за юбок Авалон он не мог разглядеть Абигейл, но та наверняка его увидит! Черные занавески предательски зашуршали.
— Лэрд! Кинкардин! — закричали за дверью, и снова на нее обрушился град ударов. Дерево застонало, поддаваясь.
— Да! — завизжала Абигейл. — Ты околдовала Уорнера! Он был мой, мой! Но он оказался слаб и за свое предательство заслужил смерти. Мой кинжал наказал его! О, как сладко было видеть, как из него по капле вытекает кровь! А потом я дала ему яд, незаметно, как всем остальным — и слугам, и челяди. Все они должны были умереть, потому что я проиграла!
«Я твой…»
— Абигейл, — сказала Авалон, — если ты убьешь нас, тебе не уйти отсюда живой.
— О, — почти мечтательно вздохнула та, — разумеется! Разумеется, я умру. И соединюсь со своим возлюбленным. Я ведь все еще люблю его. Но ты умрешь первой, кузина, — и этого мне Достаточно.
Маркус вскочил, бросился на Абигейл, и та отпрянула. Авалон метнулась вслед за мужем, чтобы уберечь его от выстрела, но, запутавшись в занавесях, упала. И закричала, услышав смертоносное пение стрелы. Маркуса отшвырнуло к кровати, он обмяк, сполз на пол и больше не двигался.
«Нет, нет, господи, нет!» — беззвучный крик раздирал сознание Авалон.
Она подползла к Маркусу, приникла к нему всем телом, но ощутила лишь холод и неподвижность.
Маркус еще дышал — часто, судорожно.
— Авалон, — выдохнул он почти беззвучно, и в ее мыслях едва различимо прозвучало:
«Авалон, я люблю тебя. Беги…»
И — больше ничего. Тишина.
Их окутал мрак, и Авалон ничего не могла различить. Единственный горящий факел остался далеко за спиной. Руки ее были в крови, крови Маркуса, вторая стрела вонзилась ему в грудь, чуть повыше сердца. Он весь был залит липкой кровью. Крики за дверью становились все громче, но и в этом шуме Авалон услышала негромкий металлический щелчок. Абигейл снова взвела арбалет и теперь целилась в нее. «Вот и конец», — отрешенно подумала Авалон.
«Я твой».
Абигейл убьет ее, и она не сможет спасти своего мужа, который истекает кровью.