— О, Александр! Здравствуйте! — врач поднимает голову, радостно улыбаясь.
— Здравствуй, док! И просто Саша, пожалуйста.
— Хорошо, Саша.
Осмотр идет своим ходом, и Сашка всем доволен, пока док случайно не интересуется тем, о чем разговаривать ему уже осточертело.
— Все настолько плохо?
— Что, прости? Ты о чем?
— О вас с Евой. Все настолько плохо?
— О Боже! Неужели весь мир знает, что у меня что-то с не так с Евой! Ты-то откуда знаешь?
— Весь клуб знает. Слухи они быстро расползаются. — док улыбается слегка виноватой улыбкой, будто это он лично рассказал всем в клубе, что Сашка совершил ужасную ошибку в жизни.
— Как мне все это надоело! Каждый встречный тычет меня носом в мои проблемы! И все как один твердят, что я просто обязан пойти к ней и поговорить! Так что, док, если ты сейчас скажешь, что я просто обязан перестать ее избегать, то я за себя не отвечаю!
— Прости, не знал, что тебя уже достали со всем этим. Но ты ведь знаешь, как все любят Еву.
— Знаю, — он тяжело вздыхает, когда осмотр подходит к концу.
Он прощается с врачом и выходит сначала из кабинета, а после и с базы. Ему хочется напиться или сделать что-то, что очистит его мозг от роя мыслей в голове. Но вместо этого он лишь едет домой, где просто плюхается на диван, включая телевизор, тупо смотрит с безразличием в потолок.
Две недели. Он уже две недели бегает от Акинфеевой и три дня пытается набраться сил для того, чтобы просто встретиться с ней. Две недели он упивается своими беспомощностью, глупостью, идиотизмом и, возможно, сумасшествием. Потому что иначе как сумасшествие происходящее с ним назвать нельзя. Казалось, Ева была повсюду. На работе, дома, в огромном разнообразии ресторанов и кафе, в каждом из знакомых.
После разговора с Робертом он несколько раз пересматривал приоритеты. В конечном итоге он пришел к выводу, что встретиться и поговорить с Евой ему действительно не помешает. Однако, он не ожидал, что это окажется такой сложной задачей: зайти в такой знакомый кабинет. Последние несколько дней он ловил себя на том, что почти час стоит рядом с дверью ее кабинета. Табличка уже въелась в его мозг, как и дверь в целом. И он мог без проблем воссоздать образ этой чертовой двери до незначительных деталей в виде маленьких царапин и местами выцветшей краски в своей голове.
Наверное, он просто устал. Устал от всего. От работы, от расспросов, от своего агента, от своих проблем, от своих радостей, от друзей, от кофе по утрам, от еды на вывоз. От жизни. Ему нужен был всплеск, толчок, встряска. Но при этом что-то менять он не решался. И это его ужасно раздражало. Но он продолжал лениво валяться на диване, беспомощно злясь и ненавидя себя, упиваясь жалостью к самому себе и к окружающим.
Его мысли прервал звонок в дверь. О боже, как это банально. Он не спеша встает, чтобы посмотреть на того, кто мешает ему ненавидеть себя, погружаясь в бесконечный самоанализ.
— Привет, — тихим голосом произносит Ева, застенчиво смотря в пол после того, как ее глаза быстро пробежались по его лицу.
Он отступает в сторону пропуская ее внутрь, не зная нужно ли ему что-то сказать или лучше сначала отойти от шока.
Она медленными маленькими шажками проходит в гостиную, осматривая обстановку. Она далеко не в первый раз у него дома, но в первый раз после столь длительного молчания между ними. Вообще, Гарсиа до сих пор как-то слишком шокировано думает о том, что она здесь делает. Перебирает в голове, что он сегодня ел и что из этого могло вызвать такую галлюцинацию. Его выбор останавливается на лапше из китайского ресторанчика неподалеку. Хотя всегда есть вариант, что он просто окончательно рехнулся, помахав на прощание и мозгу, и съехавшей крыше.
— Чаю? — выдавливает он, поняв, что молчать дальше просто не прилично и глупо.
========== Часть 16 ==========
Комментарий к Тем, кто ждал, и тем, кто дождался, посвящается.
Особые благодарности Кили-Фор, постоянно напоминающей мне о том, что продолжение нужно написать. Желательно до того, как все мы состаримся. [Теперь я жду от тебя главы :) ]
И отдельная благодарность Вам, Рыжий сыщик. Спасибо Вам за отзывы, Вы мотивируете меня на написание новых глав.
Глава должна была выйти еще где-то в середине августа, но я в конец обленилась, так что... Что есть, то есть. И да. У меня мандариновое настроение. Скоро Новый Год.
Где-то между 2014 и 2016 г.
Они сидят в раздевалке после тяжелой, изматывающей тренировки. Многие из них совсем скоро покинут территорию клуба до следующей встречи с тренером и командой. Они же сидят, неспешно глотая воду. Их тела разгорячены, но от только что быстро принятого душа ли, от тренировок ли никто точно не скажет. Игорь опускает полупустую бутылку с водой на пол и тяжело вздыхает. Через несколько минут раздевалка пустеет, оставляя только его, Игоря и бубнящий что-то себе под нос персонал клуба, который невидимыми тенями, приводя помещение в порядок и чистоту, выкидывает мусор, состоящий преимущественно из пустых пластиковых бутылок. Кажется, разговор начинается с незначительных, вскользь брошенных фраз. Возможно, это было что-то про погоду и прогнозы на следующий день, услышанные также случайно утром по телевизору. А возможно, они обменялись мнениями по поводу их ближайших соперников. Это уже не было столь важно. Просто в какой-то момент разговор перешел в более абстрактное русло, непривычное для них обоих.
— Когда-нибудь мы посмотрим на все это и удивимся. Удивимся, как быстро течет время, с какой скоростью развивается футбол. Удивимся, как быстро мы стареем и как быстро растут наши дети. — он тяжело вздыхает, и в голове всплывает жуткая картинка с его обрюзгавшей физиономией и уродливым горбом за спиной. Конечно это только из-за разыгравшегося не вовремя воображения, не более того.
Игорь странно косится на него, но не насмехается и не перебивает, давая волю высказать свое мнение на поднятую тему. Игорь вообще был очень понимающим.
— Когда-нибудь мы посмотрим на наши жизни и тогда либо пожалеем о содеянном, либо возгордимся тем, чего мы смогли добиться. Мы ведь войдем в историю. Уже вошли, если подумать. Так или иначе.
— Войдем. Ты ведь помнишь про два способа увековечить свое имя? Так что лучше, если мы сделаем это так и никак иначе. — усмехается Игорь, поднимая взгляд с пола на дверь напротив.
Они с Игорем не были лучшими друзьями. Но их отношения можно было назвать приятельскими. Все-таки несколько лет игры за один клуб сплочают, хочешь ты того или нет. В команде вы преследуете одну цель, даже если и имеете разные на то причины. А если вы преследуете одну цель, значит, вы должны в определенной степени доверять друг другу. Вы не обязаны быть лучшими друзьями, которые ходят в паб каждый вечер пятницы и вместе ездят на рыбалку каждое лето, но поинтересоваться тем, как прошли выходные, — считалось хорошей инициативой. Благо, в большинстве случаев притворятся не приходилось, по крайней мере в тех клубах, в которых он побывал. Люди попадались добрые, отзывчивые и компанейские. С ними было легко найти общий язык. Сначала ты поинтересуешься сферой увлечений, не касающихся работы. А после слово за слово и вот. Вы уже товарищи и приятели. Еще пару походов в паб и вас уже можно назвать настоящими друзьями. С Игорем он в паб не ходил. Так что да. Их отношения можно было назвать приятельскими.
Почему-то сейчас всплывают в памяти выцветшими красками момент, когда Игорь в шутку сказал, что через пару лет он начнет свой путь по карьерной лестнице в системе Союза. Он сказал это в шутку, но, посмотрите, где он сейчас. Он чертов президент Российского Футбольного Союза и занимает эту должность не первый десяток лет. Когда он только получил свой маленький закуток личного кабинета в офисе, Игорь оказался в числе первых, кто зашел к нему обсудить это начало новой эпохи. Знали бы они тогда, во что обернется это действительно новая эпоха.
Где-то между 2020 и 2022 г.
Дверь в его кабинет отворяется, показывая ему человека, что предвидел это пару лет назад. Предвидел то, что он начнет свое восхождение в системе Союза, продвигая свои идеи. Игорь кивает и проходит внутрь, прикрывая за собой дверь, беглым взглядом осматривает маленькую комнатку, в которой едва находится место для стола, пары стульев, кресла на колесиках, пары шкафов и маленького кожаного диванчика цвета мандаринов, на котором с трудом поместятся трое взрослых, статных мужчин. Закончив осмотр, Игорь кивает своим мыслям и подходит к столу, садясь на один из стульев. Ему в глаза бросается рамка с фотографией его семьи. На фото его дети еще совсем малютки. Сколько им там? Пять? Четыре? Виктории, вроде бы, три с половиной. Значит, его сыну семь с половиной.