- Куда ты уходишь?
- Туда. – Вей Усянь кивнул в сторону горы.
- Опять без ужина?
- Там полно яблок. Жарко. Я не хочу есть.
- Ты часто не спишь по ночам. Это неправильно.
- Мне нормально.
- Что ты задумал? – не отступалась Вэнь Цин.
- А что я задумал? – переспросил Вей Усянь.
- Да если бы я знала! – всплеснула руками девушка. – То шутишь и болтаешь без умолку, то сидишь молча часами, потом уйдешь, ничего не говоря, пропадешь или и вовсе свалишься так, что потом несколько дней тебя не добудишься.
- Не беспокойся. – ответил Вей Усянь.
- Ладно я. – не унималась Вэнь Цин. – А об А-Юане ты подумал?
- Что не так с ним?
- Да его же и не уложить теперь, если тебя нет рядом. Раз даже ночью тебя искать побежал. Ты забыл?
- Я не могу каждый день оставаться с ним. – возразил Вей Усянь. – Меня может и не быть какое-то время, не стоит забывать об этом.
- Вей Ин!
Он снял с пояса флейту и протянул ей:
- Возьми.
На лице Вэнь Цин явно выразилось крайнее удивление.
- Скажи А-Юаню, что вместо меня с ним осталась Чэньцин. Я думаю, у него не будет возражений.
Вэнь Цин перевела взгляд на флейту.
- Бери же. Ребенок спит с ней в обнимку. Ничего страшного из нее на тебя не выпрыгнет. – произнес Вей Усянь с усмешкой.
Вэнь Цин осторожно коснулась резного черного дерева.
- Вот видишь. – сказал Вей Усянь. – Все в порядке. Не потеряй только.
- А ты? – спросила девушка.
- Что я? – он вскинул бровь и усмехнулся. – Обойдусь и так. Зато А-Юань будет спать спокойно.
Вэнь Цин пыталась вспомнить и никак не могла разобраться. Ей казалось, что Вей Усянь всегда носил при себе флейту, нигде и никогда не оставляя. Казалось лишь или было это так на самом деле. Девушка была в замешательстве.
- Я пошел. – сообщил тем временем Вей Усянь.
- Будь осторожнее. – попросила Вэнь Цин ему вслед.
Он ответил кивком, удаляясь.
Поднявшись по склону до пещеры, Вей Усянь зашел набрать с собой воды. Здесь в гроте было два источника. Один питал кровавый пруд. Из второго Вей Усянь как-то попробовал пить и был вполне доволен результатом. На самом деле не так-то и сложно отличить плохую воду от хорошей. Бывает, конечно в воде и то, чего сразу не распознать. И подземная вода по свойствам может быть заметно разной. Однако в данном случае повезло, вода была славной, про себя Вей Усянь называл ее просто – живой. А воду из кровавого пруда – мертвой. С краткими названиями обходиться куда проще – сразу ясно, что имеется ввиду и какие у него вкус и свойства. Поскольку работал в одиночку, объяснять другим что-либо о свойствах этих видов воды ему и не приходилось.
Когда Вей Усянь добрался до Облачных Глубин, на небе появились первые признаки надвигающейся бури, небо заволакивало облаками, еще не очень сильными, но уверенными порывами налетал ветер. До отбоя в обители оставалось чуть менее часа. Из-за непогоды свет заметно померк. Вей Усянь привычно перемахнул высокую стену, а оказавшись по ту сторону, спокойно пошел улицами, нисколько не скрываясь, а скорее даже напротив, вполне явно демонстрируя свое присутствие. Не спеша, заложив руки за спину, он продвигался в направлении общих строений. С виду он будто бы зашел прогуляться в собственный сад за домом. Встретившихся по пути некоторых адептов Ордена Лань он вежливо приветствовал поклоном, независимо от их статуса. Однако сам при этом выглядел так, будто и правда живет здесь и его сегодняшняя неспешная прогулка по Обители – дело совершенно ординарное и давным-давно всем привычное. Около библиотеки Вей Усянь остановился ненадолго, глядя на подросшее и красивое, но явно еще молодое дерево магнолии. Заметив проходящего мимо одного из старших адептов, он поклонился и вежливо поинтересовался, где мог бы сейчас найти Учителя Лань. Сделано это было настолько просто и естественно, что адепт почти не замешкался, отвечая. Вей Усянь поблагодарил его, еще немного постоял, ожидая пока тот удалится и только тогда отправился в направлении, которое ему указали. Орден Гусу Лань был заметно аскетичным, почитал тишину и уединение, поэтому дома старших адептов зачастую были в достаточной мере скрыты от любопытных глаз. Была и охрана. Но при виде, ярко выделяющегося на фоне темных с алым одежд Вей Усяня, белого нефритового жетона, ему не спешили задавать лишних вопросов или преграждать путь. Тем более что с виду он просто прогуливался, не имея при этом при себе ни меча, ни даже зловещей флейты. Добравшись до места, Вей Усянь достал из рукава бумажного человечка, написал на нем заклинание и, легко подув на него, отправил в путь. Подхваченный ветром, тот живо скользнул в проем приоткрытого окна, а Вей Усянь тем временем оставался снаружи.
Вечера перед сном Учитель Лань Цижень нередко проводил за чтением книг. Так и сейчас он сидел перед столиком, с идеально прямой спиной и внимательно изучал с виду явно весьма старинную рукопись, на которую падал теплый свет от бумажного фонарика. Нарастающий перед непогодой ветер шумел в приоткрытом окне у него за спиной и Лань Цижень не услышал легкого шороха, с которым бумажный человечек кружась приблизился к самому его плечу. Лишь неожиданно раздавшийся голос заставил Учителя Лань замереть, а после быстрым взглядом окинуть темнеющие углы комнаты.
- Когда-то он был вашим лучшим учеником, верно ведь?
Рядом совершенно точно никого не было. И по одной этой фразе Лань Цижень говорившего еще не узнал.
- Почему же теперь все не так? В какой момент он начал становиться для вас недостаточно белым? Недостаточно усердным? Недостаточно одаренным? Недостаточно послушным, возможно?
- Вей Усянь. – резким шепотом бросил Лань Цижень и быстро обернулся. На этот раз он наконец заметил бумажного человечка, прилипшего за спиной слева. От движения он немного приподнялся над тканью одежд и Лань Цижень попробовал его поймать. Но к его удивлению, он смог схватить лишь воздух, а бумажный человечек, вспыхнув холодным синим пламенем, рассыпался пеплом.
- Я здесь. – вновь прозвучал голос. На этот раз самого Вей Усяня. Он сидел в нескольких шагах от Лань Циженя, у ширмы. Обстановка этой комнаты немало напоминала цзиньши. Однако Вей Усянь подумал, что вероятно, сдержанность и скромность, также почитаемые кланом, заставляют большинство их личных помещений выглядеть примерно одинаково. Ориентироваться в такой обстановке было только проще. Лань Цижень не видел и не слышал, когда в его дом успел проникнуть этот бесспорно самый нежеланный для него гость.
- Ты! Как ты посмел явиться сюда!? – голос Учителя прозвучал глухо. Он был явно возмущен и разгневан, но собственный голос как будто бы отказывался об этом кричать.
- Я пришел поговорить. – как ни в чем не бывало произнес Вей Усянь.
- Нам не о чем разговаривать! – прорычал Лань Цижень, его глаза метали молнии – Убирайся прочь!
- Мне есть, что сказать. – заметил Вей Усянь. – И вам придется меня слушать. Дисциплинарный кнут – жестокое наказание. Лань Чжань и в самом деле заслуживал именно его? В чем его проступок?
- Это не твое дело! – бросил Лань Цижень.
- Мне кажется, я несильно ошибусь, если предположу, что вы наказали его из-за меня или даже вместо. – продолжил Вей Усянь.
- Вздор! – прорычал Лань Цижень. – Мне нет до тебя никакого дела!
- Отнюдь. – возразил Вей Усянь. – Учитель, прошу, не искушайте меня собственным непочтением к правилам. В вашем Ордене запрещено лгать словами. Дозволено лишь промолчать, если по каким-то причинам нельзя или нет желания ответить. Ваша ненависть…если бы вы только знали, как она сейчас черна.
- Замолчи!
- Да, пожалуй. Ведь я пришел сюда не за этим. – кивнул Вей Усянь. – Дядя Цзян почитал в вас талантливого Учителя. Поэтому и отправил меня с Цзян Чэном сюда на обучение. Вы – педантичны, прямы и строги. Вам многих удалось вышколить. Тысячи правил, наказания и страх. Наказания и страх – это не кажется вам на что-то похожим? Ферула, дисциплинарный кнут, тавро с изображением солнца – может ли быть, что по сути все это одно и то же?