- Мало, что ты со своими псами просто решил сбежать от необходимости принудительных работ на клан Цзинь и из-под стражи! Так вы еще и шисюна моего впутали во все это!
Цзыдянь на руке Цзян Чэна заиграла всполохами, разворачиваясь в плеть.
- Но я думаю, раз уж тебя все равно все считают мертвым… я помогу тебе повстречаться со смертью. Это будет очень даже праведным делом. – плеть в руках Цзян Чэна побелела и с треском завивалась в спираль, голос рычал, почти как у дикого разъяренного зверя.
- Что, трусливый пес из клана Вэнь, даже в последний свой миг в этой жизни не наберешься смелости поднять на меня взгляд?
- Так значит…ты пришел…чтобы позаботиться обо мне? ….Верно, Цзян Чэн?
Плеть в руках главы Ордена Цзян перестала извиваться и заметно потускнела. Он повернулся на голос. Его не особенно удивило, что он не расслышал, как Вей Усянь подошел к ним. И вполне вроде бы привычной и знакомой выглядела его расслабленная, чуть небрежная поза, в которой он остановился, заведя руки за спину. Только лицо было слишком нейтрально, без тени улыбки, внимательный взгляд, громкий и четкий, но вместе с тем очень спокойный голос. И все же Цзян Чэн с вызовом смотрел в глаза шисюна и, бросил сквозь зубы:
- Тебе так дорог стал этот вэньский пес, что ты лично тщательно приглядываешь за ним?
- Он – не пес. – все также спокойно и четко произнес Вей Усянь, не отрывая от Цзян Чэна взгляда, выражение, которого тот никак не мог распознать. – Это Вэнь Нин. Ты ведь узнал его. И так уж случилось, что однажды он все-таки спас твою жизнь. Угрожать смертью в ответ на подобное разве достойно?
Цзян Чэн был очень зол. За проявления гнева его упрекали нередко, даже родная мать – единственный человек, в чью искреннюю любовь к нему, он верил, - и та не раз выговаривала ему за чрезмерно резкие и необдуманные слова. В самой глубине своей души он понимал, что не прав. Но чувство это, будто бы он должен склониться и принести извинения, лишь распаляло его еще пуще. Однако сейчас Цзян Чэн ощущал и долю растерянности. Будто бы человека, который сейчас стоял перед ним, он не вполне знал, несмотря на то, что они выросли вместе. Схожее чувство он испытал, когда Вей Усянь неожиданно нашелся в Илине после того как пропал на три месяца. Но тогда тот выглядел непривычно во всем – интонации, одежда, даже сила, которую он использовал в заклинательстве, - и та изменилась. Сейчас же Цзян Чэн не мог понять, откуда взялось ощущение чуждости и силясь найти хоть какое-то объяснение, его взгляд скользнул вниз от лица по фигуре Вей Усяня, частично скрытой тенями деревьев. Но даже в переменчивом освещении заметно бросался в глаза жетон из белого нефрита, ярко выделяющийся в складках черной одежды. На мгновение Цзян Чэн замер, а окончательно убедившись, что на поясе его шисюна теперь и правда висела нефритовая подвеска ордена Лань, он уже не помнил себя от окончательно захватившего его гнева. В сердцах он выхватил из своего рукава и бросил под ноги Вей Усяню его меч Суйбянь.
- Подними! – потребовал он срывающимся голосом.
Вэнь Нин было бросился закрыть собой Вей Усяня, но тот остановил его. Он заметил, куда смотрел Цзян Чэн и понял, что именно белый нефрит вывел того из себя. Однако истинной причины этого Вей Усянь не представлял, ведь похожие жетоны они носили при себе во времена своего обучения в Гусу Лань. Это, конечно, было достаточно давно. Но не может же быть, чтобы Цзян Чэн этого совсем не помнил.
- Теперь ты хочешь подраться уже со мной? – уточнил Вей Усянь. – Почему так?
- Ты ведь давно искал повода сбежать от меня, верно? – прошипел Цзян Чэн.
Вей Усянь приподнял брови от удивления:
- Сбежать? От тебя? – переспросил он.
Но Цзян Чэн воспринял его реакцию, как великолепно разыгранное представление:
- Бери свой меч, я сказал!
Вей Усянь покачал головой.
- Не стану я сражаться с тобой. – он перешагнул через клинок.
Цзян Чэн отвел руку с плетью немного назад.
- Если хочешь, бей так. – произнес Вей Усянь, проследив за его жестом.
- Глава ордена Цзян, отзовите свою плеть. Здесь запрещено угрожать безоружным. – прозвучал глубокий, неизменно спокойный и ровный голос.
Глядя на заклинателя в белых одеждах Цзян Чэн в грубой ухмылке скривил рот:
- Ханьгуан Цзюнь, и вы тоже здесь? Так истово охраняете свое новое приобретение?
Не ответив ему, Лань Ванцзи убрал Бичень в ножны и, наклонившись, поднял с земли меч, который остался у Вей Усяня за спиной.
Тот не сводил взгляда с Цзян Чэна, хотя при этом ему отчаянно хотелось обернуться, но он лишь сказал:
- Лань Чжань, не беспокойся. Он ведь мой брат. Что, по-твоему, мы можем друг другу сделать?
- А ты разве об этом еще помнишь? – рыкнул Цзян Чэн. – Что ты МОЙ брат и адепт МОЕГО ордена?!!
С резким шипением взвилась плеть. Но Вей Усянь видел, что ее удар предназначался не ему. Вэнь Нин тоже видел это и прыгнул в сторону, закрывая Лань Ванцзи от внезапного удара, которого тот, едва выпрямившись, мог не успеть отразить. Вей Усянь рванул с пояса флейту и, сделав длинный быстрый шаг, вскинул руку и поймал сияющую плеть концом Чэньцин. Роняющий молнии хвост Цзыдянь обвился вокруг флейты. На мгновение Вей Усянь ощутил волну знакомой духовной силы, щедро приправленной саднящей горечью чужого гнева. Он обернулся через плечо и приказал:
- Вэнь Нин, убери его отсюда! Немедленно!
Когда прозвучали эти слова, Лань Ванцзи смотрел прямо в лицо лютого мертвеца, который стоял вплотную перед ним, закрывая собой. Его взгляд оставался неизменным, он был огорчен всем происходящим, чувствовал себя виноватым, но приказ есть приказ. И Вэнь Нин его выполнил, мгновенно заключив Лань Ванцзи в буквально каменные объятия и совершив вместе с ним тот самый высокий и длинный прыжок, который Второй Нефрит Лань не так давно наблюдал со стороны. Исполнив пару таких прыжков Вэнь Нин остановился, тут же отпустил Второго молодого господина Лань и поклонился:
- Ханьгуан Цзюнь, простите меня, я…
- Нет нужды в извинениях – прервал его Лань Ванцзи. – Мне известно, что ты выполняешь приказ.
Вэнь Нин кивнул. Лань Ванцзи убрал в рукав Суйбянь и остался стоять неподвижно. Вэнь Нин также не двигался с места.
Когда Вэнь Нин и Лань Ванцзи скрылись из виду, Вей Усянь резким движением сбросил с флейты, намотавшийся на нее хвост Цзыдянь и снова посмотрел на Цзян Чэна. Он уже набрал воздуха, чтобы заговорить, но увидев выражение его лица, проглотил все слова обратно.
- Это что сейчас было? – изумленно спросил тот, округлив глаза и как будто даже немного забыв о собственной ярости.
- Вэнь Нин…- осторожно произнес Вей Усянь. – Он ведь на самом деле мертв…Лютый мертвец.
- Что? Издеваешься? Я по-твоему ходячий труп от живого человека не отличу? – взвился Цзян Чэн.
- Ну а чему ты тогда так удивился? – спросил его Вей Усянь. – Ты, живой человек, давай прыгни с места до вершины дерева.
- Да откуда я знаю, как он это сделал?!
- Не знаешь, так слушай. Я тебе сказал, он мертв. Действительно мертв. – голос Вей Усяня зазвучал резче и громче. – Убили его на тропе Цюнци! Надсмотрщики забили до смерти! И не только его! Я просто не мог смириться со всем этим, ты понял?!
- Да не мертв он! Он же разговаривает. Не рычит. Ведет себя как раньше. Других узнает.
- Я пробудил его сознание. – неожиданно спокойным, как будто бы отрешенным голосом произнес Вей Усянь.
Цзян Чэн не поверил ушам:
- Ты…Что?!
- Вэнь Нин – лютый мертвец с пробужденным сознанием. – повторил Вей Усянь.
- Так вот зачем ты все это затеял! – яростно сощурился Цзян Чэн. – Поупражняться в невозможном. Надеюсь, тебе было весело?!
- Не совсем. – рассеянно отозвался Вей Усянь.
- Что, с тремя тысячами правил не так удобно? Может стоило бы подумать прежде чем орден-то менять?!
- Что ты несешь?! Весь ум растерял по дороге?! Я не вступал в Гусу Лань! – взвился в свою очередь Вей Усянь. – Как тебе вообще пришло подобное в голову?!