– А как же полтораста бочек молодого Кафинского вина? Оно же может прокиснуть прежде, чем мы впарим его татарам!
– И черт с ним, с вином! На том корабле плывет негодяй, который должен мне десять тысяч дукатов!
В ответ боцман ошарашенно присвистнул и через секунду разразился потоком ругательств и команд на страшной смеси греческого и итальянского языков. Корабль сеньора Луиджи стал медленно разворачиваться.
– А если они не захотят остановиться и выдать тебе этого сеньора Пимено? – поинтересовался у хозяина корабля сеньор Адальберто.
– А ты мне на что? – удивленно приподнял тот брови. – Если они не захотят выдать мне должника по-хорошему, то ты возьмешь этот корабль на абордаж!
Погоня продолжалась уже два часа. Азак скрылся из вида, а корма венецианского нефа была уже так близко, что до нее можно было добросить абордажный крюк.
Венецианский торговый неф ХIII-ХIV в.
– Стойте! Если вы не остановитесь, то я прикажу стрелять из арбалетов! – рычал, срывая голос, сеньор Луиджи. А его компаньон Адальберто сурово топорщил усы и уже битый час целился из арбалета в высовывающуюся из-за борта седую лысеющую голову.
В ответ на угрозы голова «сеньора Пимено» разразилась потоком русских ругательств.
– Что он говорит, Адальберто? Переведи. Ты же знаешь кое-какие слова из их варварского языка.
– Видно, он и вправду татарский епископ. Орет что-то непотребное про нашу богоматерь, – пояснил вояка и снова прицелился в голову из арбалета. Голова, охнув, немедленно скрылась за бортом. – Сдавайтесь! Иначе я прикажу стрелять! – снова пригрозил Адальберто на итальянском. Затем он крикнул то же самое по-гречески и по-русски.
Сеньор Луиджи поспешил повторить те же самые угрозы по-кумански, возблагодарив мысленно Бога за то, что сподобился-таки выучить некоторые выражения из этого татарского языка. Но неф и не думал останавливаться.
Гребцы обеих кораблей уже изрядно устали, а сеньор Адаль-берто никак не решался пустить в ход арбалеты. Но тут на сцене появилось еще одно действующее лицо. Наперерез кораблям шла патрульная генуэзская галера.
– Уж эти-то точно станут сейчас стрелять, – присвистнул Адальберто. – Луиджи, ты точно уверен, что на этом нефе скрывается твой должник?
– Именем Генуи, приказываю остановиться! Кораблям лечь в дрейф. Капитанам приготовить корабли к досмотру! В случае неповиновения мы будем стрелять! – донеслось с приближающейся галеры. Над ее высоким бортом замелькали железные каски стрелков и напряженные для выстрела дуги арбалетов.
Вдруг кто-то заверещал с кормы преследуемого нефа по-итальянски:
– Помогите! Спасите! Эти пираты преследуют нас от самого Азака! Этот корабль принадлежит его милости верховному епископу всея Руси и Татарии Пимену! Помогите нам спокойно проследовать мимо, иначе у вас будут крупные неприятности!
– Этот корабль принадлежит мне! А ваш верховный епископ должен мне десять тысяч дукатов! – взревел в ответ сеньор Луиджи.
При этом ни на одном из кораблей гребцы не сбавили темп.
– Ничего! Сейчас мы всех вас пришвартуем, а там уж разберемся, кто кому должен! – донеслось с патрульной галеры, настигшей уже оба грузовых корабля. И на борт обоих идущих рядом судов полетели абордажные кошки.
– Фы не имеете пфава! Я фас пфокляну! Ана-афема да буде-ет! – вопил, срываясь на визг, и брызгая кровью изо рта седобородый старец, пока стражники волокли его по улицам Кафы к цитадели. – Отпуфтите! Я никакой не епифкоп! Я в первый раз фижу этого феловека!
– Ах в первый раз видишь?! Да я тебе пасть порву, негодяй! – снова вскипел сеньор Луиджи ди Геццо. Кулак его сильно саднил, однако душу негоцианта радовало то, что в общей свалке, произошедшей, когда генуэзские солдаты ворвались на их корабли, он сумел добраться до гладкого и благообразного лица «сеньора Пимено».