- Отвечай, кто из бояр и князей наибольшие доброхоты князю Володимиру?
- Князья Репнин, Ростовский, Курлятев, Телятьев... А о чем болтают, нам немочно знать... В хоромы нас не пущают...
- Станешь ли ты на мою сторону, чтоб служить мне верою и правдою, коли я помилую тебя?
- Стану, батюшка-государь, стану, по гроб буду верен тебе, - со слезами на глазах принялся креститься пытаемый.
- А коли не сдержишь слова?
- Отсеки мне головушку в те поры, отец наш родной... В огне сожги, спали на углие!..
- Клянешься?
- Клянусь!
- Выжги ему на груди крест, чтоб не забыл своей клятвы... Многие клянутся, отрекаются от злоумышления и измены и скоро о том забывают, а ты, глядя на крест, припоминай свою клятву... Вспомяни батюшку-царя...
По лицу Ивана Васильевича скользнула насмешливая улыбка.
- Великий государь!.. - снова завопил княжеский страж. - Запомню я и без того!.. Запомню!
- Самый тягчайший клятвопреступник под пыткою употребляет слова сладчайшие, но я давно перестал тому верить...
Кат уже накалил докрасна небольшой железный крест... Подойдя к узнику, он ласково попросил его лечь на скамью навзничь. Тот покорно выполнил это, - лег, закрыл глаза.
- Молись!.. - приказал царь. - Ежели праведник отступает от правды своей и делает беззаконие, - он губит душу, а беззаконник, ежели обращается от беззакония своего, какое делал, и творит суд и правду, - к жизни возвращает душу свою... Аминь!
В это время кат ловко выхватил из огня щипцами раскаленный крест и приложил его к груди пытаемого...
Царь строго смотрел на корчившегося перед ним от страшной боли человека, часто осеняя себя крестным знамением и нашептывая едва слышно молитву.
Через некоторое время кат смазал грудь пытаемого согретым маслом. Запахло паленым мясом.
- Оставайся слугою князя, будучи моим верным рабом...
И, хлопнув в ладоши, царь вызвал стрельцов.
- Отведите его к Василию Грязному... - сказал он, указывая на лежащего на скамье княжеского стражника.
Все низко поклонились уходившему из каземата царю.
VII
День двадцатого июня был приемным днем царя. В Большой палате, на скамьях, полукрутом у стен тихо сидели бояре, думные и ближние люди, окольничьи, стольники, стряпчие и многие приближенные царем к своей особе; дворяне сидели рядами в прилегавших палате покоях. Бояре в богатых златотканных одеждах и высоких горлатных шапках. Сидели все они неподвижно, храня глубокое почтительное молчание. Палата как будто была наполнена неживыми существами, и можно было слышать малейший шорох. Никто не приветствовал входивших в палату гостей.
Около царя стояли рынды в белоснежных шелковых кафтанах, держа в руках топорики.
Полы приемной палаты были устланы дорогими узорчатыми коврами.
Царь Иван сидел в широком вызолоченном кресле. На нем была бархатная, обшитая парчою, желтая одежда, унизанная множеством золотых блях и драгоценных камней. Золотая корона, осыпанная алмазами и жемчугом, была у него на голове. Перстни с бриллиантами покрывали его пальцы. В правой руке он держал золотой массивный скипетр с двуглавым орлом.
Царь принимал прибывших через Швецию шотландцев. Они с отменной ловкостью отвесили поклон, размашисто салютуя своими широкополыми в перьях шляпами. Старший из них вышел вперед, заявил, что шотландцы - народ испытанный, воинственный, готовый служить каждому христианскому государю. Они докажут это, если его величеству угодно будет взять их на государеву службу. Они могут быть воинами, розмыслами* и мастерами пушечного дела.
_______________
* Р о з м ы с л - инженер, архитектор.
Иван внимательно выслушал витиеватую, почтительную речь их. Приветливой улыбкой он ответил на поклоны рослых, курчавых шотландцев.