Теперь позвольте мне, в нарушение всякого этикета, назвать вам нашего друга. Знакомьтесь - сэр Сахиб Джелял, восточный набоб и британский лорд, - и она рассмеялась звонко и открыто.
- Бегум Гвендолен на днях выезжает в путешествие в Персию, в Хорасан с друзьями-путешественниками посмотреть знаменитый Золотой Купол Резы. У бегум Гвендолен связи и знакомства с самыми знатными и влиятельными домами Мешхеда и Тегерана. Бегум имеет удовольствие дружить с ее высочеством принцессой Ашрафи.
- Поверьте, мне очень приятно, - пробормотал Алексей Иванович вежливо, но холодно, безразлично. Он думал: "Англичанка авантюристка, не иначе. А тут еще крутится около них этот Хамбер... Сияет своей лысиной. Что он имел в виду, когда говорил про моего Джемшида и немцев? Где тут связь?"
- Позвольте прервать вас. Вашего сына похитили, украли, вернее, увели дервиши. Мы не будем сейчас вникать, что послужило причиной, какова их цель. Важно знать, что ваш сын в руках шиитского духовенства, а центр духовенства - Мешхед и Золотой Купол. Наша бегум Гвендолен пользуется популярностью среди жен духовных магнатов Мешхеда. А где тайна, там женщины. Где женщины, там тайна... - Сахиб Джелял галантно поцеловал руку англичанке.
"Что их могло соединить? Невероятно! - подумал Алексей Иванович. - И странно, но кажется, он не на поводке у этой прелестной дамы". И тут же не без брезгливости подумал: "Он ее каприз. Он не молод, этот аравитянин, но красив и могуч..."
Мансуров изучал неожиданных знакомых, стараясь попять, какое отношение к ним имеет новость, сообщенная английским консулом. Ведь он тоже, несомненно, путается и очень тесно связан с высшим шиитским духовенством Мешхеда. Или они расставили ему ловушку, наивную, глупую, но опасную. Хотят дискредитировать его, советского работника, за границей. Он им тут мешает. Или - Хамбер, английская леди и аравитянин используют его беду для откровенного шантажа, хотят сыграть на чувствах безутешного отца? Получить что-то? Что именно? А шантаж прикрывают суевериями. Неглупо придумано. В такой стране, где духовенство всемогуще, игра на религиозных чувствах верующих страшна и трагична.
Но нет. Что-то подсказывает Мансурову - они не из одной шайки. Сахиб Джелял не слишком хочет иметь дело с Хамбером. Да и леди не слишком любезно поглядывает на консула.
Он посмотрел по сторонам, ища глазами своего нового знакомого Хамбера. Нового ли?
И вдруг его словно озарило. Не может быть!
"Райский" аул Дженнет. Комариный рай! Белая юрта. Толстяк в нижнем белье, профессор, хан Номурский с молоденькой женой, яшулли, толпами заходящие в юрту с приветствиями и старательно лицемерно отводящие глаза от соблазнительного зрелища. И один из аксакалов, совсем не скромничающий, а с откровенным любопытством разглядывающий пышнотелую гурию. Тогда еще Мансуров поразился: насколько бесстыдник аксакал не похож на иомуда толстые круглые щеки, рачьи глаза, редкие рыжие усики над тонкой верхней губой... Тогда еще мелькнули у него подозрения, странные, не совсем нелепые: "Не иомуд! Не турок! Кто?"
Так вот это кто! Ряженый британский дипломат.
"Какой-то англичанин или какие-то англичане, - говорил потом Соколов, - имели непосредственное отношение к кровавому событию в Гюмиштепе".
А Шагаретт, его жена, его любовь? Кто направлял ее нежную руку с ножом?
Как все запуталось. Как все тяжело.
"Мне дал нож один человек. Протянул руку. В ней был нож. В темноте я не видела лица. Я слышала голос. Кажется, это был не туркмен".
Бедная. Она ничего не знала.
Он снова посмотрел на стоявшего поодаль в толпе гостей Хамбера. Похоже, он.
Англичанин снова становится на пути Шагаретт. Простая ли случайность?
- Простите, вы задумались. Вы нас не слушаете, - сухо сказала мисс Гвендолен. - Вы задумались. Понимаю вас. Отцы очень любят сыновей.