– Ты ведь этого не хочешь? Ну ладно, я сегодня добрая. Дам тебе еще несколько дней.
Хлопает дверь черного хода. Кто-то направляется к нам. Я оборачиваюсь. Мадам Делакруа отпускает Коко, и он неловко плюхается у моих ног. Я хватаю его в объятия, целую, успокаиваю… Мадам Делакруа уже исчезла.
У садовых ворот с двумя ведрами в руках стоит мадам Верт:
– Vite[7], Сорока! Ты мне нужна! Набери-ка еще воды!
– Уже иду, мадам Верт!
Я рада, что меня позвали.
До самого обеда мне не продохнуть: собираю фрукты, ношу воду, хожу за дровами, – однако мадам Делакруа не выходит у меня из головы. Мой воровской опыт говорит мне, что я могу раздобыть для нее ларец. На этот раз задача куда проще: я сама живу в этом доме. Можно притвориться, что я ушла по делам, или опять дождаться поздней ночи. Оплата меня уже не волнует. Я просто хочу, чтобы она оставила нас с Коко в покое.
Но есть одно «но».
Я не могу отплатить семье Монгольфье злом за добро. От одной мысли я чувствую себя такой виноватой, что меня тошнит. Довольно и того, что я уже украла у них раньше. Не знаю, как смогла бы жить, повтори я этот поступок снова.
Но зачем ей вообще эта клятая коробка? Что сделали ей Монгольфье, что она так жаждет мести?
Мне известно одно: увидев чертежи, она сказала, что мне надо вернуться за остальными. Думаю, дело тут в изобретении. По-другому и быть не может… хотя в прошлый раз я, видимо, схватила не те бумаги.
А те, что ей нужны, по-прежнему лежат в ларце. Она – шпионка. Именно о таких людях, как она, говорил Пьер. Если я права, то дело решено. Не стану я воровать для нее чертежи, чтобы она продала их англичанам. Может, я и воровка, но Францию предавать не стану.
Когда городские часы бьют два раза, небо пылает голубым огнем. Я валюсь с ног от усталости.
– Время отдыха, Сорока! – выкликает с заднего крыльца мадам Верт.
Внутри, гремя тарелками и переговариваясь, сидят за столом другие слуги. Однако шума мне и в мыслях хватает. Мне нужна тишина.
Конец ознакомительного фрагмента.