–Ты как? – хрипит Мишка.
–К старту готов! – бодро отвечаю.
–Ох, и влетит же нам.
Собираюсь ответить, но не успеваю. Свет в кабине меняется на нейтральный зелёный, раздаётся едва слышное урчание. Без предупреждения вжимает в кресло. Перед глазами поплыли радужные круги. Наверное, вышел из строя амортизационный блок.
//
Разливается яркий белый свет и наползает вязкая тишина.
Осторожно дышу раздавленной перегрузкой грудью.
–Мишка, ты как?
Хорошо ещё, если катер выбросил спасательный буй, и тогда нас найдут спасатели. В противном случае нас обнаружат чем через двое суток при плановой очистке орбиты от мусора. И всё это время будем сидеть прижатыми к креслам. А если в туалет захочется?
На глаза навернулись слёзы. Вспомнилась моя комната, где живёт полуразумный Чип – робот-инсектоид с четырьмя суставчатыми конечностями и фасеточным глазом во весь лоб.
–Шурка, мы прошли! – радостно завопил Мишка.
–Почему нас ещё держит? – нервно спросил я.
–Болван! Ещё две минуты так будет, – пояснил капитан. – На всякий непредвиденный случай!
–А перегрузки зачем были такие сильные?
–Болван, мы ведь в скоростном скутере! У него ускоренный старт. Вообще, ты что, решил в космос так просто летать?
–Не зови меня болваном! – обиделся я.
В рубке зазвучал серьёзный мужской голос. К нам обращался компьютер катера:
–Внимание, корабль выведен на третью орбиту. Начинается выход на маршрут. Включается пониженная гравитация.
Перегрузки пропали. Руки и ноги стали как воздушные шарики.
–Шурка, а ты полётное задание правильно ввёл?
–Я его по примеру из учебника рассчитал. Три раза переделывал, – признался я.
–Ну и отлично. Значит, точно долетим.
–Захватил контейнер для грунта?
–Угу, – буркнул Мишка.
Захваты мягко освободили ноги и руки. Затем соскользнули ремни. Стало совсем легко.
Я спрыгнул на пол и чуть не поплыл как рыба. Вес почти пропал. Я обернулся на Мишку. У него было зелёное-презелёное лицо.
–Шурик, а нельзя включить нормальную гравитацию? – жалобно попросил капитан.
–Сейчас! – объявил я. Сел обратно и щёлкнул тумблером на подлокотнике. Спеленали ремни, под руки подставился пульт, а перед глазами вновь появился голографический дисплей.
–Так, – пробормотал я, стараясь делать важный вид.
Мишка прекратил забавно подпрыгивать, осваиваясь с низкой гравитацией, и насуплено поглядел на меня. Лицо у него стало цвета переспелого огурца.
–Дыши глубже! – подбодрил я и переключил внимание на экран. Ткнул на световом дисплее пункт «Управление кораблём». Развернулся красивый веер подразделов.
Так-с. Информация о системе, изменение внешних параметров, изменение внутренних параметров, изменение курса, разное. Я выбрал пункт «изменение внутренних параметров». Развернулся ещё один веер.
Ага, «управление силой тяжести на корабле». Выбрал.
Рядом с указанной строчкой открылся список. Текущая гравитация – треть от земной. Две стрелочки – увеличить, уменьшить.
–Чего возишься? – с откровенной обидой спрашивает Мишка.
–Сейчас, – жму стрелочку «вверх».
Зажглась надпись – параметр установлен на значение 1. Кроме сведений о температуре, скорости полёта и пройденном пути висела гордая надпись – «Гравитация – 1,0098». Последние циферки постоянно изменялись.
Однако ничего не чувствовалось. В руках и ногах сохранялась воздушная легкость.
Я дал команду убрать пульт, и как только ремни освободили, подошёл к Мишке.
Капитан смотрел в небольшой овальный дисплей на стене – там были пропущенные через светофильтр и компьютер звёзды и медленно удаляющаяся в голубовато-перистой дымке планета. Земля. Ничего особенного, но когда первый раз в космосе в качестве штурмана – впечатляет. Появляется чувство, что ты сильный и мужественный человек, который голыми руками раздвигает ледяной вакуум.
–Видел орбитальную станцию?
–Нет, – сказал капитан, не оборачиваясь. – Тут фиг что увидишь. Звёзды только какие-то. Подумаешь!
–Почему гравитация не меняется? – наблюдая за орбитальной жизнью, напомнил Мишка.
–Вроде выбрал, а ничего нет, – я развёл руками.
–Внимание! – раздался знакомый мужской голос. – Первый узловой пункт. Капитан, проведите процедуру подтверждения курса.
Мы переглянулись.
–Знаешь что делать? – спросил я.
–Что тут понимать, – Мишка уверенно, смешно подпрыгнув, шагнул к своему креслу.
Я встал у иллюминатора. Голубой шарик Земли, на чёрном полотне с мириадами точек-звёзд, стремительно удалялся. Над ним накручивали витки спутники со сверкающими крыльями солнечных батарей, в отдалении мелькали какие-то загадочные огоньки. Романтика космоса. Надо будет обязательно стать космическим спасателем, чтобы там кто ни говорил. К звёздному небу невозможно относится без замирания сердца, если, конечно, ты не из тех, кто скрупулёзно рассчитывает дифференциальные гамма-уравнения и каждое воскресенье без напоминания убирается в своей комнате. Вот таким – никогда не понять что такого зовущего и непознаваемого в звёздном небе.
–Внимание! Первый узловой пункт пройден. Второй узловой пункт – через двадцать пять минут.
–Что за узловой пункт такой? – потребовал я.
–Мне папа рассказывал, – начал хвастаться Мишка.
Мы стали медленно и плавно подниматься. Я неуверенно махнул левой рукой и поплыл навстречу Мишке и ткнулся головой в мягкий живот.
–Ой, – испуганно сказал Мишка.
–Отстань, – я отчаянно отмахнулся.
–Внимание! Изменение гравитационного режима продлится пятнадцать секунд!
Вот сколько раз смотрел Звёздных Дайверов, и всё время не понимал, что такое узловой пункт. Я даже осмелился спросить у Женьки Дюзного из 10 «в» – так он мне сказал, что корабль взрывается после этого. Врал, конечно. Сам не знал. Даром, что папа космолётчик.
Конец ознакомительного фрагмента.