Правда?
- Это Фаррух и Майра, - безо всяких недомолвок признался Бессаз - и сказал это шепотом, тревожно оглядываясь: а не идут ли преследователи по пятам - Фарруху хитрости не занимать...
"Успеть бы зайти в дом, - прибавил шагу Бессаз, - и не выходить, пока в городе орудует шайка Денгиз-хана..."
- Я даже не спросил, как они здесь оказались, - робко сказал Бессаз. И Денгиз-хан с ними...
- Ну, если и эмир ваш здесь, то понятно... - деловито промолвил Абитай. - Приехали, наверное, договариваться с ним, хотя непонятно, отчего слуги эмира в такой дрянной одежде?..
- Говорит, будто все мое имущество перешло к Денгиз-хану, - начал было жаловаться Бессаз, но, услышав, как Хатун вздохнула, опечаленная, поспешил успокоить ее, а заодно и брата: - Но как только я снова объявлюсь в городе, Денгиз-хан все вернет - будьте уверены... Добро мое в его руках останется в целости-сохранности, а попади плуту Фарруху, он промотал бы все на безделушки Майре, некогда весьма благовидной, воспитанной, но благодаря сожительству с низким слугой... ~ Бессаз, помимо своей воли, снова, как и на базаре, в разговоре с Фаррухом, стал плести такую чепуху, в которой сам запутался...
- Из ваших слов, приятель, я понял, - похлопал его по плечу Абитай, не все еще потеряно. Радуйтесь жизни, веселитесь, на ужин я зажарю печенку с луком... Только Тарази-хану ни слова о вашей встрече на базаре. Увидит, что вы переживаете, волнуетесь зря, - прикажет снова запереть вас, чтобы поберечь ваше здоровье... А мне, признаться, надоело быть стражем у ваших дверей...
Бессаз вдруг приободрился, тряхнул головой:
- Да ведь у вас сабля! Можно их до смерти напугать... А я, глупец, иду и думаю, как быть нам, четырем мужчинам, если в доме появится шайка Денгиз-хана? Хотя их трое, но этот немец-ажнабий [Ажнабий - европеец], говорят, весьма свиреп. И еще вымогатели могут привести с собой десяток местных бродяг...
- Мнительный! - захохотел от души Абитай. - Поверьте, они и носа не сунут к нашему дому - ведь отец Армон-хана - безжалостный судья!
Доводы Абитая, особенно насчет отца Армона, успокоили Бессаза, но ненадолго. И когда приблизились они уже к дому, Бессаз вдруг закричал, увидев за оградой сада две фигуры:
- Они уже здесь! - И так, будто сам не поверил собственным глазам: ведь был уверен он, что холм - островок защиты от людской толпы, обмана и несчастий, и стоит сделать еще десяток шагов, и Бессаз в полной безопасности.
Бессаз бросился к Абитаю, ища защиты, но тот от неожиданности сам испугался и засуетился, прыгая с камня на камень.
- Сейчас, сейчас я их поймаю, - бормотал он. - Дайте только собраться с духом...
Две фигуры - Бессаз сразу узнал Фарруха и Майру, - задрав головы, смотрели на крышу дома, словно искали путь наверх. Но, заметив Бессаза в компании брата и сестры, супруги спрятались за деревьями, и Бессаз умоляюще просил Абитая не оставлять их одних с Хатун, ибо Фаррух мог в любую минуту выскочить даже из-под земли.
- Я прогоню их! - говорил Абитай, но сам почему-то медлил и, вместо того чтобы действовать, стал пространно объяснять: - Ведь, увидев их снизу, толпа может подумать, что здесь есть нечто любопытное, и все покарабкаются наверх. - Абитай шел, прижавшись плечом к плечу Бессаза, будто не он был приставлен охранять и тайно наблюдать за Бессазом - а наоборот...
Наслышавшись путаных историй о страже на скале и о том, что мошенника земляки приняли за бога мушриков и прочее, прочее, Абитай, еще не видя Фарруха, в душе уже побаивался его.
Так, напуганные, пробирались они к воротам, но открыть их не успели: неизвестно откуда появившиеся Фаррух и Майра деловито пробежали совсем близко от них и скрылись за углом.
Абитай от неожиданности поднял руку, желая схватить Фарруха за шиворот, но промахнулся и первым вбежал в дом.