Но пока я здесь, я не хочу видеть никаких посетителей. Они могут работать в нескольких внешних зонах. Но если кто-нибудь из них ступит ногой в зоны "А", "Б" или "Ц", я убью его. Я способен на это Нед.
- А я... меня ты можешь принимать?
- Время от времени. Мне трудно предвидеть свои настроения. Если тебе захочется поболтать со мной - приходи, но если я при этом скажу: "Нед, убирайся к дьяволу!" - немедленно уходи. Ясно?
Раулинс радужно улыбнулся:
- Ясно!
Он встал с мостовой. Мюллер, видя это поднялся тоже. Раулинс сделал несколько шагов к нему.
- Куда ты, Нед?
- Я предпочитаю разговаривать нормально, я не кричать на расстоянии. Могу я подойти к тебе немного поближе?
Мюллер подозрительно спросил:
- Ты, случаем, не какой-нибудь там мазохист?
- Ну что ты! Нет.
- А я со своей стороны не имею никакой склонности к садизму. И предпочитаю, чтобы ты не приближался.
- Это в самом деле не так уж и тяжело, Дик.
- Ты лжешь. Ты также не выносишь этой эманации, как все остальные. Скажем, меня гложет проказа, приятель. Если уж ты извращенец и испытываешь тягу к прокаженным, то я тебе очень сочувствую, но не подходи ко мне слишком близко. Меня попросту из себя выводит вид кого-либо, страдающего из-за меня.
Раулинс остановился.
- Хорошо, раз уж ты так говоришь. Слушай, Дик, я не хочу причинить тебе хлопот. Я просто предлагаю тебе дружбу и помощь. Может быть, я это делаю способом, который тебя раздражает... скажи, тогда. Я попробую как-нибудь по другому. У меня нет никаких причин к тому, чтобы ухудшать твое положение.
- Это звучит весьма невнятно, сынок. Чего ты, собственно, хочешь от меня?
- Ничего.
- Так зачем тогда ты пачкаешь мне мозги?
- Ты - человек, и уже столько времени сидишь тут в одиночестве. С моей стороны вполне естественно, что я хочу составить тебе компанию по крайней мере сейчас. Или это тоже глупо звучит?
Мюллер пожал плечами.
- Никудышный из тебя товарищ, - сказал он. - Было бы лучше, если бы ты со своими естественными христианскими побуждениями шел бы куда подальше. Ты можешь только растравить рану, напоминая мне о том, чего для меня больше не существует или чего я не знаю. - Мюллер, холодный теперь и далекий, смотрел мимо Раулинса туда, где на стенах дрожали тени от животных. Ему хотелось есть и как раз приближалось время охоты для ужина. Он резко закончил: - Сынок, мое терпение вроде бы подходит к концу. Самое время тебе убираться.
- Хорошо. А я могу прийти завтра?
- Кто знает. Кто знает.
Теперь улыбка парнишки стала искренней:
- Спасибо, что ты согласен поговорить со мной, Дик. До свидания!
В неспокойном свете лун Раулинс выбрался из зоны "А". Голос мозга корабля вел его назад тем же самым путем, причем порой в самых опасных местах на эти указания накладывался голос Бордмана.
- Хорошо начал, - говорил Бордман. - Это уже плюс, что он вообще терпит тебя. Как ты себя чувствуешь?
- Паршиво, Чарльз.
- Потому что был так близко от него?
- Потому что поступаю как свинья.
- Перестань бредить, Нед. Если мне придется читать тебе нотации каждый раз, как ты оттуда отправляешься...
- Свое задание я выполню, - заявил Раулинс. - Но это не значит, что мне он нравится.
Он осторожно прошел по каменной плите с пружиной, которая сбросила бы его в пропасть, если бы он ступил на нее в непредусмотренное время. Какой-то некрупный, невероятно зубастый зверек запищал, словно смеялся над ним. По ту сторону плиты он ткнул стену в соответствующем месте, и стена разошлась. Он вошел в зону "Б". Поглядев наверх, на притолоку, он заметил в углублении глаз, который вне сомнения был видеофоном. Он улыбнулся ему на тот случай, если Мюллер следит за его уходом.
Теперь понятно, думал он, почему Мюллер решил изолироваться от мира. В подобных условиях я поступил точно также.