Профессор Грасильяму сказал спутникам, что им всем придется спускаться в каньон. Гароди, Жоан и Сергей, не раздумывая, согласились на это, а Таларино замялся. Он долго молчал, переступая с ноги на ногу, потом сорвал со ствола пальмы несколько волокон, показал их Грасильяму:
- Чики-чики стал крепким, - сказал он. - Скоро созреют орехи. Кабокло больше не могут идти с белыми. Им нужно возвращаться в свои хижины. Срок кончается.
Напрасно Грасильяму то лаской, то бранью пытался уговорить и проводников. Они только сокрушенно вздыхали. Нет, им больше никак нельзя оставаться. Скоро созреют плоды, отрастут красивые перья у птиц: наступает пора Великого Сбора. Не помогли и посулы крупного вознаграждения, превышающего доходы от сбора орехов. Проводники рады были бы остаться с добрыми сеу, они даже готовы отказаться от сбора орехов и перьев, но кто успокоит их родных и близких: те будут волноваться и горевать.
После долгих уговоров согласился остаться лишь один Таларино.
Оба ученых растерялись. Уход проводников ставил экспедицию в тяжелое положение, и именно в тот момент, когда цель была совсем близка. Раздосадованный Грасильяму ворошил бороду, свирепо вращал глазами. Взгляд его упал на Сергея.
- А ты почему не собираешься с ними? - кивнул он головой в сторону проводников.
- Разве я не могу быть вам полезен, сеньор профессор? - вопросом на вопрос ответил Сергей. За время совместного странствования он успел привязаться к чудаковатым ученым, заразился их энтузиазмом. Сергею хотелось быть свидетелем и участником раскрытия тайны могилы Таме-Тунга. Да и порядочность не позволяла ему оставить отряд в трудную минуту.
Услышав ответ, Грасильяму пошевелил губами, но, так ничего и не сказав, одобрительно похлопал Сергея по плечу. Ему все больше нравился этот русский юноша.
Прощанье с проводниками было коротким и дружественным. Уходившие получили на дорогу провизию, оружие, двух мулов. Оставшиеся долго глядели им вслед, с грустью раздумывая о том дне, когда и они отправятся в населенные места.
Весь остаток дня отряд продвигался вдоль каньона, пока люди и животные окончательно не выбились из сил. Караван остановился на ночлег в густых зарослях. Пока ученые разбивали палатки, Сергей, Жоан и Таларино расчистили небольшое пространство, на котором вскоре затрещал костер.
За ужином разговор вначале не клеился. Сказывалось переутомление, но еще в большей степени - нервное напряжение. Все время приходилось быть настороже, как бы не попасть в какую-нибудь ловушку природы, вроде дерева-замка, или же не встретиться внезапно с грабителями могилы.
- Встречи с грабителями нам не избежать, - бросил реплику Грасильяму, когда Жоан что-то сказал по этому поводу. - Бандиты - реальные люди из мяса, костей и всяческих пороков, и мы знаем, как с ними разговаривать. Я все время раздумываю о другом: о встрече с лакорийцами. Существуют ли они? Пока я сам не увижу их сквозь вот эти очки, не дотронусь до них руками, буду считать их мифом. Как, старина Элиас, ты не разуверился еще в существовании лакорийцев?
Гароди, в задумчивости прихлебывавший из кружки горячий кофе, поднял глаза.
- Ты хочешь знать, дружище, мое мнение о лакорийцах? Что ж, изволь. Я допускал и допускаю возможность существования в глубине джунглей не известных науке людей. Эти люди должны быть дикарями, стоящими на низкой ступени развития. Даже если они и лакорийцы - потомки людей высокоразвитой культуры, джунгли должны наложить на них свой отпечаток. И если нам суждено будет встретиться с лакорийцами, то они встретят нас как врагов. К этому нужно быть готовыми. Таково мое мнение, - закончил Гароди.
- Может, тогда, старина, пока не поздно, нам вернуться? - насмешливо спросил Грасильяму.
- Не нужно иронизировать, дружище.