Каждая из тех уступала той, что сейчас перед ним - но какая разница? Он приложил руку к сердцу: Позвольте мне взять то, за чем пришел и уйти. Мой друг со сломанной ногой лежит в пустыне. Мне надо идти.
Моонлав презрительно фыркнула и брезгливо повела плечом.
- А если я скажу, что если ты не удовлетворишь меня, то не пропущу? Все ж этот камень, - она махнула рукой в сторону торса, пока подвластен мне. Без моего согласия ты его и с места не сдвинешь... Ну, что ты ответишь?
- В таком случае мне придется, - глухо произнес Радхаур. - Но будет еще хуже, чем... с роботом.
Он не знал, кто это такой, но понял, что Моонлав робот явно не по нраву. И он не врал. Ему было не до женщин.
- Да ладно, - Моонлав резко встала, повернулась к нему спиной, ничуть не стыдясь наготы и вытянула из ничего, прямо из воздуха, пучок странных светящихся нитей. - Забирай его и уматывай, у меня своих дел полно, успеть бы до рассвета, - через плечо бросила она Радхауру. - Надеюсь, что потомки моих ребят не импотенты, как ты.
Радхаур смолчал. И не двигался с места.
Моонлав потянув на себя нити, вновь уселась на сложенное покрывало. Левой рукой задумчиво взяла кувшин с вином, отглотнула, поставила на место, так и не отведя взгляда от переплетения переливающихся разноцветных нитей, из ничего выходящих и в ничего струящихся.
- Так... - пробормотала она, совершенно забыв о присутствующем рыцаре. - О, как хорошо-то! Это мы сюда протянем... Смотришь, через годик ослабнет и сможем уже что-то предпринять...
Радхаур кашлянул.
- Ты еще здесь? - не оборачиваясь произнесла Моонлав. Забирай эту каменюгу и уматывай, раз ничего другого не можешь...
Он, стараясь не наступить на разбросанные по полу свежие розы, обошел огромное каменное ложе и приблизился к торсу Алвисида, который вспыхнул при его приближении непредставимыми переливами всевозможных цветов.
Радхаур встал перед ним на колени и протянул руки.
- Здравствуй, - почти беззвучно прошептал он, и протянул руки к священной реликвии.
Пальцы коснулись бесновавшегося разноцветьем камня. Резкая боль пронзила Радхаура от макушки до пяток, мир растаял пред глазками, обернувшись бескрайней зеленой пустошью, живущей собственной непостижимой жизнью. Музыка в голове, в которую превратилось знакомое "тии-ии-тиии", уничтожила для все прочие звуки.
Радхаур, не в силах сразу принять вливающуюся в него энергию, потерял сознание, свалившись у каменного торса, но не отпустив от него рук, почти обняв его.
x x x
Очнулся он от сладострастных стонов и громких мужских всхрапов. Очнулся, словно вынырнул из тьмы подземелий на солнечный свет. Он открыл глаза.
Хрустальный дом действительно заливало яркое солнце. Пальцы его крепко обхватили торс Алвисида, который был приятно-теплым, живым.
Радхаур встал.
На каменном ложе распласталась Моонлав, но на этом ложе уже лежали многочисленные перины, на которых богиню было почти не видно, лишь длинные темно-золотые волосы контрастировали с белизной тонких тканей. Над ней навис огромный мускулистый мужчина, бросивший на Радхаура быстрый взгляд и снова уставившийся в лицо наслаждающейся женщины. На лице мужчины не было ни тени удовольствия - лишь страх не справиться с возложенной на него миссией.
Радхаур отвернулся.
Все помещение было буквально завалено цветами, появились столики по углам ложа, на котором стояли вазы с фруктами и глиняные кувшины. Загораживая выход на лестницу, на корточках сидели двенадцать старцев в ослепительно белых одеждах и, затаив дыхание, не сводили глаз с ложа богини.
Радхаур, не обращая на присутствующих внимания, вынул из дорожной сумки холщовый мешок - он просалился от кабаньей ноги, но другого все равно не было. С некоторым трудом, он просунул раскрытый мешок под торс, расправил ткань, аккуратно перевязал горловину.