- Она же все время слышит, как мы о них говорим.
Акорна топнула ножкой, стремясь привлечь их внимание:
- Осмий цен-ный. Иридий цен-ный. Рений не цен-ный.
- Рений не принадлежит к платиновой группе, - поправил ее Калум, - но сейчас, благодаря буму в производстве протонных ускорителей, он очень ценен.
Акорна нахмурилась:
- Не добываешь рений?
- Если бы на "Дельфиниуме" он был, уверяю тебя, моя дорогая, мы бы непременно добывали его.
- Рений есть. Глубоко.
- Нет, любимая моя девочка, на "Дельфиниуме" много металлов платиновой группы, но железа и других металлов, включая рений, очень мало. Мы знаем это, потому что провели спектрографический анализ и... хм, другие исследования, - сказал Гилл, на время отвлекшийся от расчетов. - Потому мы и называемся горняками, милая. Это наша работа. И нам очень повезло, что мы нашли "Дельфиниум". Конечно, "Арахис" тоже был неплох, но для нас "Дельфиниум" оказался гораздо лучше.
- Глубоко! - наставала Акорна. - нужен бур. Найти рений - скоро вернуться. Потом лететь в другое, новое место?
- Чтобы отыскать твой народ?
Глаза Акорны сузились, она посмотрела на свои руки. Несмотря на всю миловидность ее личика, оно явно носило черты сходства с мордой лошади: сейчас малышка стала особенно похожей на печального жеребенка.
- Милая, одна из причин, по которой мы задерживаемся на больший, чем обычно, срок состоит в том, что мы хотим заработать побольше денег для хорошей галактической экспедиции, которая поможет найти твой народ. Твою Авви. Авви была единственной на вашем корабле?
- Нет. Лалли тоже там.
- Твои мама и папа? - спросил Гилл, надеясь, что теперь, когда она так хорошо понимает их язык, возможно, ей удастся переводить на него слова ее родного языка.
- Нет, Авви и Лалли.
- Неплохая попытка, Гилл, - сочувственно коснувшись его руки, проговорил Рафик.
- Кстати, милая, "полный на три трети" - это значит просто "полный". Три трети равно одному, - заметил Калум, пытаясь отвлечь девочку от грустных мыслей. Акорна была явно расстроена и, опустив глаза, сосредоточенно разглядывала свои ладошки. - Трети - это доли.
- Доли? - она подняла голову.
- Части целого. Существует великое множество долей - половины, четверти, пятые части, и шестые части, и множество других. Если у тебя есть две половины - значит, у тебя есть одна целая. И четыре четверти - это одна целая.
- И пять пятых - это тоже одна целая? - ее глаза снова удивленно расширились; она старалась осмыслить новую идею. - А самая маленькая часть какая? Одна?
- Смотрите-ка, ребята, у нас тут математический гений! - воскликнул Рафик, вскинув руки в жесте насмешливого преклонения.
Одна математическая концепция вела к другой, и вскоре Акорна уже дошла до алгебраических уравнений. Калум, ворча что-то насчет того, что перевернет на этом астероиде каждый камешек и вытянет из него все, что возможно, заставил остальных использовать метод глубокого бурения, чтобы проверить, что таится под более доступными верхними слоями пород.
- Почему бы не научить ее чему-нибудь полезному? Например, следить за каталитическим конвертером и вовремя выключать его? - спросил Рафик. Тогда я смог бы работать на астероиде вместе с вами, ребята, и малышка быстрее избавилась бы от своей зависимости.
- Я думаю, - в голосе Калума звучало опасливое почтение, - она родилась, уже зная гораздо больше полезных вещей. чем мы можем себе представить.
Он изучал образцы пород, поднятых буром с большой глубины.
- Посмотрите-ка на результаты анализа...
- Рений и гафний, - склонившись к экрану, медленно проговорил Рафик. И в высокой концентрации.