— Чем же мы займёмся? — рука Геллерта медленно поползла к руке Ала. — Чем таким интересным? — теперь она была совсем близко, практически касалась пальцев пальцами. — Таким увлекательным?
Будучи больше не в силах сидеть посередине и наблюдать за этим… эм-м-м… ну, за тем, как Ал, словно зачарованный, замер и как-то странно наблюдал за движениями Гриндевальда, за самим Геллертом, двигавшимся медленно и плавно, но от этого не менее неумолимо, как вода в реке, за каким-то странным напряжением, сковавшим не только их двоих, но и отчего-то его самого, Гарри вскочил на ноги. Снова стать свидетелем этого… этого… кхм, в общем, нет, не хотелось.
— Ты куда? — тут же встрепенулся Ал, мгновением позже переведя на него испытующий и слегка дезориентированный взгляд.
Гарри раздражённо закатил глаза. Действительно, куда он мог направиться в пятницу в начале седьмого? Хм, может, на работу, как все нормальные люди?
— Вы тут развлекайтесь, не буду вам мешать, — Поттер старался, чтобы его голос звучал весело и легкомысленно, но пробивавшаяся в нём обида могла затопить Годрикову Впадину не хуже какого-нибудь всемирного потопа.
— Что? — Дамблдор пару раз моргнул и нахмурился.
Гарри же быстрым взглядом скользнул по Гриндевальду, чтобы посмотреть на его реакцию. Его ожидания не оказались необоснованными: Геллерт, плотно сжав губы, глядел прямо на него — исподлобья, злобно и яростно. Поттер, сам того не осознавая, прищурился и приподнял подбородок. Он не знал да и не желал знать, на почве чего Геллерт так его невзлюбил и за что он боролся, но сдаваться Гарри не собирался. С такими, как Гриндевальд, он никогда не мирился и мириться ни сейчас, ни в будущем не собирался.
— Работа, Альбус, — нетерпеливо пояснил Гарри, снова поворачиваясь к Дамблдору. — Ну, удачи вам, что ли.
Скользнув пальцами по плечу Ала (просто прощание, ничего особенного, никакого желания коснуться Дамблдора или позлить Гриндевальда), Гарри уже направился к выходу, но почувствовал мягкую, но крепкую хватку пальцев Альбуса на своём запястье.
— Ты не был там три дня, — непонимающе заметил Дамблдор. — Разве тебя ещё не… эм, уволили?
— Ну спасибо, Ал! — вырвав руку, возмутился Поттер. На самом деле, его и самого это жутко беспокоило, но ведь Лидия велела ему не возвращаться, пока полностью не поправится. Подобная формулировка сама по себе значила, что вернуться он всё-таки мог… или нет? В любом случае, оставалось только надеяться, что она смогла его прикрыть перед мистером Гэмптоном. — Всегда знал, что на тебя можно положиться!
— Ладно, ладно, я не то имел в виду, — поспешно поправил себя Альбус. — То есть если тебя три дня уже не было, четвёртый ведь всё равно ничего не изменит.
— Ещё как изменит! — хмыкнул Поттер. — Чем дольше я не буду работать, тем дольше я не уеду.
Оба — и Дамблдор, и Гриндевальд — встрепенулись, у обоих на лицах появилось до ужаса воодушевлённое выражение, сияющее и радостное. Раздавшиеся в одно и то же мгновение тихое и проникновенное «Пусть идёт!» и громкое и весёлое «Тем более оставайся!» заглушили одно другое, и Альбус и Геллерт вперили друг в друга неодобрительные взгляды.
— Останься, — всё так же не спуская с Гриндевальда взгляда, попросил Ал. — Лер шутит, конечно же. Да ведь, Лер?
Снова эти игры в гляделки! Для Гарри это по-прежнему казалось странным и диким, каким-то сокровенным умением, доступным лишь ограниченному кругу избранных. И вот таким избранным Поттер вовсе не был против быть. В этом умении хотя бы польза была, не то что… Тем временем Геллерт откинулся на спинку стула и, скрестив руки на груди, спокойно улыбнулся, глядя Гарри прямо в глаза.
— Верно. Это у меня такой своеобразный юмор. Не обращай внимания, Гарри, — его имя он произнёс с какой-то издевательской протяжностью. — Оставайся, конечно же. Ведь будет весело. Устроим, к примеру, орги… Эй! Больно же! — недовольно зашипев, Гриндевальд перевёл удивлённый взгляд на Альбуса.
— Ой, извини, это была твоя нога? — миловидно улыбнулся Дамблдор и едва заметно пожал плечами. — А я думал, кот.
— Какой кот, Ал? — сквозь стиснутые зубы пробурчал Геллерт, просунув руку под стол и потирая ушибленное место. — У нас же нет кота.
— Правда? — удивлению Ала — и если бы Поттер так хорошо не знал его, он бы и не догадался, что оно было наигранным, — не было предела. Задумчиво почесав щёку, он выдал гениальную мысль: — Так вот почему я попал по твоей ноге! У нас же просто нет кота!
— Альбус, — на лице Гриндевальда с переменным успехом сменяли друг друга терпение и раздражение. Следить за этим было до того забавно, что Гарри, до этого наблюдавший за всей этой сценой молча, чуть ли не затаив дыхание, прыснул, — скажи ещё теперь, что нам нужно завести этого чёртового кота!
Как бы Гарри ни хотелось увидеть, чем всё это закончится, но сейчас был лучший шанс уйти, оставшись незамеченным.
— Гарри, я всё вижу, — едва он сделал один крошечный шаг, Альбус выпрямился и, всё так же глядя на Гриндевальда, ответил: — Да. Геллерт, я хочу кота!
— Серьёзно? Может, сразу тогда зоопарк заведём?
— Нет, я хочу только кота. Пока что. Гарри, стой, никуда ты сегодня не идёшь!
— Что?! Ещё как иду! Ты не можешь вот так вот взять и запретить…
— А я не хочу кота! Он мне ни за каким не сдался! Я и без него скоро сойду с ума…
— Тихо! — вскочив на ноги, прикрикнул Ал.
Гарри осёкся на полуслове, снова метнув взгляд на Гриндевальда, чтобы посмотреть на его реакцию (недовольный тем, что его так грубо и резко заткнули, Геллерт всё-таки тоже замолчал и выжидающе уставился на Дамблдора). Какого дьявола? Он теперь что, постоянно будет следить за реакцией Гриндевальда?!
— Во-первых, поздравляю всех, у нас будет кот, — грозно глянув на Геллерта, Альбус предотвратил ещё даже не сформировавшийся ответ. — Во-вторых, — он обернулся к Поттеру, — ты никуда сегодня не идёшь.
Взгляд и тон голоса Дамблдора буквально затыкали, отнимали возможность и желание перечить, издать хотя бы малейший звук. Но Гарри не мог так просто сдаться. Просто не мог. Просто-напросто из принципа.
— С чего ты взял? — выгнув бровь, Поттер хитро ухмыльнулся.
— Не сможешь, — легкомысленно дёрнул плечом Ал. Заметив заинтересованный взгляд Гарри, он вежливо пояснил: — Я запру дверь.
— Я её отопру.
— Я закую её в железо.
— Уйду через окно.
— Поставлю решётки.
— О, Ал, решётки никогда не были для меня преградой, — Гарри ухмыльнулся, глядя на подозрительно прищурившегося Дамблдора.
— Прикую тебя к кровати… — тихий безмятежный голос заставил Гарри и Альбуса обернуться и удивлённо воззриться на Гриндевальда. — Это я от лица Ала, не подумайте ничего такого. Ну, так, на заметку.
— Правда, Гарри, — мягко увещевал Альбус, — лучше будет, если ты останешься.
— Это расценивать как угрозу? — коротко рассмеялся Поттер.
— Как предложение хорошо провести время.
*
Они сидели в гостиной, в тишине и напряжённости. Нет, обещание весело провести время не было лживым, но никто из них не мог придумать ничего безудержно весёлого и безумно интересного. По правде говоря, Гарри даже и не пытался, исподтишка наблюдая за Гриндевальдом и Альбусом. За невесомыми, будто бы случайными прикосновениями, за взглядами и улыбками, движениями… Он чувствовал себя некомфортно с ними двумя, ему было не по себе здесь, в их мире, где он явно был третьим лишним…
— Есть какие-нибудь идеи? Гарри? — упёршись щекой в ладонь, тоскливо поинтересовался Ал.
— Ты обещал веселье. Ты должен сыпать вариантами, — осуждающе пробурчал Поттер. Помолчав, он неуверенно предложил: — Может, сыграем в «Правду или вызов»?
Да, идея, конечно, была не ахти, но ничего другого на ум не приходило.
— «Правда или вызов»? Это как? — сразу же подобрался Дамблдор, готовясь ринуться в бой… ну или в игру.
— Ну-у… — Гарри замялся. Бывали моменты, когда он забывал, где, а главное — когда находился. — Берётся, к примеру, бутылка, её раскручивают. Горлышко, когда бутылка останавливается, указывает на того, кто будет отвечать на вопрос или выполнять задание. Человеку задаётся вопрос «Правда или вызов?», и он выбирает либо то, либо другое. Если выбрана правда, человек честно отвечает на заданный другим игроком вопрос, если же действие — выполняет задание. Задания и вопросы обычно бывают каверзными и провокационными, — осмотрев задумчивые лица Ала и Геллерта, Гарри, будучи неуверенным в том, всё ли он понятно объяснил, пробормотал: — Хм… это всё.