Ну, а как следствие я начинала злиться, сжимая крепко кулаки. Чем и могла напомнить ей ребёнка, который, не получив желаемую игрушку, решает избавиться от проблемы при помощи истерики. Наверное, пора посмотреть на себя, решить, нравится ли мне то, что я вижу, и найти другой подход к Кэрол.
- Я просто хотела извиниться, - спокойно сказала мне женщина, снисходительно улыбнувшись; она продолжает видеть во мне этого истеричного малыша.
- Мы и не ссорились, - я пожала плечами, хотя прекрасно для себя понимала, что моя ревность заставляла меня испытывать к ней неуправляемую ненависть.
- Я не собиралась с тобой ничего делить, Джулиетт.
- Делить? – одним махом я спрыгнула с кровати.
- Как можно делить того, у кого есть собственное мнение, правда ведь?
- Дело ведь совсем не в Диксоне, Кэрол, - я приблизилась к ней, при этом испытывая давящее чувство волнения. – Почти год прошёл, а ты до сих пор видишь, что я испытываю жалость.
Женщина содрогнулась, едва заметно отступив назад, отдаляясь от меня. Я нащупала эту струну, что между нами была расстроена и не давала нужного звука. Может быть, её пугала моя проницательность или же она наоборот не могла поверить и с радостью на душе мысленно пела мне дифирамбы.
- Я немного выпала из времени, прости, - сквозь дрожь волнения эти слова давались мне нелегко. – Ты стала такой сильной, что моя дурацкая жалость теперь ни к чему.
Мои зрачки отчаянно бегали, всматриваясь в её реакцию. В горле застрял ком, который оказывал сопротивление моим словам и воздуху, который я пыталась глотнуть.
- Да, я до сих пор сужу о людях по пережитым бедам. Наверное, поэтому я для тебя ребёнок. А не потому, что злюсь из-за того, что приходится делить игрушку. Только вот…это совсем не игрушка.
Женщина тяжело вздохнула, опустив взгляд в пол, пытаясь скрыть дрожащий подбородок, то и дело отворачиваясь от меня.
- Это не игрушка…это…почти вся моя жизнь. Жизнь, заключённая в одном сердце, - на секунду мы столкнулись глазами, и обе заметили, как они наполнены слезами, вот мы уже дрожим, перенимая эту боль в грудной клетке друг у друга.
- Когда-нибудь я научусь судить о людях иначе, - я перешла на шёпот.
- Мне кажется, у тебя уже неплохо получается, - Кэрол будто бросила эти слова.
- Ты же хотела, чтобы я всё поняла о тебе.
- Не думала, что услышав правду, я так отреагирую на неё.
- До меня дошло то, что ты хотела до меня донести, - на выдохе произнесла я.
- С твоей догадливостью следует прятать не рекомендуемые к показу чувства, - хмыкнула женщина.
Сквозь пелену нахлынувших эмоций и пронзающего полумрака, я вглядывалась в выражение её глаз, в которых никак не могла найти удовлетворения. Вот они мы – вроде поняли друг друга и вроде разобрались в проблеме, но какая-то тема, имеющая к нам обеим отношение, до сих пор умело пряталась в тени.
- Кто он для тебя? – после долгой паузы, утерев быстро проскочившую на щёку слезу, спросила я, прищурившись.
- Вся моя жизнь…заключённая в одном сердце, - она держалась лучше меня, оставила на десерт в своём выражении лица искусно вырезанную гордость, показала свою силу, о которую и билась моя жалость. – Не для тебя одной он был маяком для спасения.
Произнеся это, она вышла из камеры, оставив меня одну. Внутри бушевало нечто, словно огонь или же какая-то мерзкая кислота, это нечто выедало меня изнутри, и я даже не могла ответить на вопрос: а что это такое? Очередной приступ слабости, да? Я хотела, чтобы всё было иначе, чтобы всё было проще. Я хотела быть единственной, а в итоге попала в хоть и немногочисленное, но множество.
Со всей силы замахнувшись, я огрела бетонную стену кулаком, и чуть было не завизжала от пронзительной боли в запястье. По всей руке побежали уколы болезненных ощущений, которые заставили меня закусить губу до появления капель крови и скатиться по стене, ревя не то от боли физической, не то от душевной.
Я хотела быть единственной…
Она ведь права была, нельзя делить того, у кого есть собственное мнение. А ведь, она тоже сейчас плачет там, в своей тёмной каморке, кусает подушку и боксирует стену. Потому что она тоже хотела быть той, одной, кого пустят под крыло и дадут опору, кому доверят сердце и станут той самой жизнью.
Может, мы и сильно различаемся, но в тяге к самобичеванию мы с ней похожи. Она, ревя, нагоняет на себя ещё кучу разных мыслей, чтобы истекать слезами, словно кровью, пока никто не видит и не слышит её. Она думает и о потерянной навечно Софии, и о том, как она не была счастлива с мужем, о том, как ей доводилось страдать, будучи рядом с ним, о том, как она чуть не умерла, затерявшись в коридорах тюрьмы, и ради чего она была спасена…
И я нагоняю на себя ещё больше слёз, подгоняя истерику мыслями о Мартине, которому нужна помощь, о Рике, который сходит с ума, о своих странствиях, где я мало-помалу начинала терять надежду, о потере родных, о смерти Тома Стенли, которую я вполне могла бы предотвратить, если бы была умнее.
- Эй, они вернулись, вернулись! – тюрьма вдруг будто бы проснулась, в коридорах послышался звук суеты и всеобщего оживления.
Громко захлопали двери, вся наша группа по одному вываливалась из блока, чтобы встретить вернувшийся отряд спасения. Поднявшись с пола, на трясущихся ногах, я в полутьме взглянула на себя в пыльное зеркало, которое стояло на полу около нар. И первая мысль была о том, в каком же виде я выйду встречать наших. Дурацкая мысль дурацкого человека, не правда ли…
Я опустила лицо в холодную подушку, утирая наволочкой мокрые глаза и, шмыгнув носом, вышла из камеры. Вся суета уже давно переместилась на улицу, а в помещении остались только мы двое, одновременно вышедшие из своего тёмного укрытия, с красными глазами и опухшим носом, взъерошенные и потерянные.
Кэрол еле заметно кивнула мне, и мы обе устало вывалились из блока, мгновенно зажмурившись от света уже клонившегося к горизонту солнца. Люди окружили стоящую на территории тюрьмы машину, и на их лицах горели смешанные чувства. Я наблюдаю за тем, как Хершел смотрит на заметно отстранившихся друг от друга спасённых Мэгги и Гленна; улыбка поразила его губы и вроде бы растягивалась от уха до уха, но в глазах было беспокойство.
- А где же Оскар? – подбежал к вылезающему из машины Рику, Аксель.
- Где Дэрил? – думала, у меня сил не хватит это произнести, я судорожно рыскала глазами по прибывшим, ещё надеясь, что случайно упустила его из виду.
- Оскар погиб, - шериф не смотрел никому из нас в глаза, продолжал выгружать вещи из машины и создавал впечатление бурной занятости. – А Дэрил встретил брата и ушёл с ним.
Я оглянулась на Акселя, который тоже кинул на меня короткий взгляд. Мы оба ждали своих друзей ночью. Не дождались. Он опустил руки обессиленными плётками и наклонил голову, уставившись в траву пустым потерянным взором.
А он просто ушёл с братом…у того, у кого есть собственное мнение, был третий вариант, под пометкой «семья». Еле подняв опущенные ресницы, я оглядела Кэрол, стоящую поодаль и обхватившую себя двумя руками.
«Вот мы и остались с тобой одни, - и у голоса в моей голове не было энергии на энтузиазм. – Далеко не единственные…»
Комментарий к Глава шестая. То, что не дозволено делить.
Мой эмоциональный порыв родил главу в которой ноль действия и куча психологии, но по сюжету это было весьма необходимо. Надеюсь, вы любите такие разборочки ;)
Всем мира, и заранее спасибо за комменты!
========== Глава седьмая. Минус две жизни. ==========
Глава получилось очень объёмной, дорогие друзья. Наберитесь терпения на кучу событий.
______________________
POV Джон.
Третий день. Третий день жутчайшего разочарования в себе. Я до сих пор не могу поверить в то, насколько сильно я мог недооценить их параноидальные наклонности и своё неподозрительное поведение. Тебе никогда не поверят, если ты отчаянно выкрикиваешь правду. Всем здесь привычнее, если ты переигрываешь, а если переигрываешь – значит, лжёшь.