Крылья, – дошло до него. Пресвятая дева Мария, это были крылья. Крылья Лена.
Ещё одно усилие, и он заставил себя откинуть голову, чтобы посмотреть.
– Боже, – прошептал он, охваченный благоговейным, почти мистическим восторгом. – Я думал, что это просто сказки…
– Сказки всегда основаны на реальности, Барри, – сказал Лен, улыбаясь нежно и печально.
Барри сглотнул, снова прижимаясь лицом к его груди. Это было слишком невероятно. Они висели прямо над озеро, мягко покачиваясь в воздухе, и огромные белоснежные крылья Лена шумели вокруг, тяжело опускаясь и поднимаясь.
– Держись за меня, – шепнул ему Лен, плавно разворачиваясь, и Барри увидел наверху обрыв, с которого прыгнул. Примерно половину расстояния от обрыва до озера скала была отвесной, а потом начинались нагромождения камней и уступы, появлялись кусты и маленькие деревца, вросшие корнями в твёрдые породы. Лен направился туда, постепенно снижаясь, и, выбрав один из широких уступов, находящийся метрах в пяти или шести над водой, приземлился на него. Пройдя несколько шагов по инерции, он наконец остановился, продолжая прижимать Барри к себе, и повернулся лицом к озеру. Потом осторожно сел на камень, позволяя Барри устроиться у себя на коленях.
– Ты дрожишь, – сказал он, проводя ладонью по его волосам. – Наверное, от шока.
Барри кивнул. У него действительно зуб на зуб не попадал, и он сильнее прижался к горячему телу Лена, закрывая глаза.
– Сейчас согреешься, – прошептал Лен, целуя его в лоб. А потом чуть согнулся, округляя спину, и, расправив крылья, накрыл ими Барри словно большим пуховым одеялом.
Через минуту дрожь ушла, и Барри снова расслабился, окружённый Леном со всех сторон. Ему казалось, что он в раю. Вдыхая горьковатый запах Лена, ощущая жар его тела и потрясающую мягкость крыльев, которые словно были сделаны из нежнейшего бархата, он испытывал восторг и изумление, абсолютный экстаз, который был в тысячи раз сильнее самого оглушительного оргазма. Силы быстро возвращались, будто Лен окутал его мощным энергетическим полем, которое насыщало каждую его клетку, каждую мышцу, каждый нерв в его теле. Обхватив его за шею и прижавшись к ней губами, Барри снова заплакал, не справляясь со всеми этими эмоциями, и прошептал сквозь слезы:
– Я люблю тебя, Лен.
========== 9. Бог есть любовь ==========
— Я люблю тебя, Лен.
Леонард чуть отстранился, чтобы взглянуть Барри в глаза. Аккуратно вытерев дорожки слёз пальцами, он наклонился и осторожно поцеловал его, мягко, почти целомудренно.
— Я полюбил тебя давно, Барри, — сказал он, отрываясь от его губ. — Возможно, не сразу, но очень быстро. Ты был чудесным ребёнком. Совсем не доставлял мне хлопот.
— Разве это не странно? — смутился Барри. — Ну, если ты… был со мной с моего рождения?
— Я не знаю, — Лен вздохнул, продолжая удерживать крылья плотно сомкнутыми за спиной Барри. — Да, наверное, это странно. Мне трудно это анализировать. Я знал тебя очень давно, но только после того, как встретил тебя там, на крыше, понял, какой ты на самом деле. Может быть, это отчасти похоже на то, как тебе нравится какой-то актёр, ты смотришь фильмы с ним и восхищаешься им, но когда встречаешь его в реальности, то осознаёшь, что он совсем не такой, каким ты его себе нарисовал. Понимаешь?
— Наверное, — кивнул Барри. — Но разве ты… разве ты не знал обо мне всё? Все мои мысли, то, что я делал, когда никто не видел?
Лен усмехнулся, приподняв уголок губ.
— Я не присутствовал при каждом событии твоей жизни, Барри. Это совершенно необязательно. Но я всегда знал, когда требовалась моя помощь, и всегда был с тобой в самые важные моменты.
— А что насчёт того момента, когда я хотел убить себя?
Лен помрачнел, задумчиво перебирая пальцами волосы Барри.
— Это сложно, — наконец сказал он. — Сложно объяснить. Мы далеко не всегда можем повлиять на человека. Мы можем лишь направить, дать знак, слегка подтолкнуть. Мы — именно то, что зовётся интуицией, случайным совпадением и мистическим присутствием. Когда тебе кажется, что ты видишь какой-то знак в случайных событиях — тебе не кажется. Это и та цепочка мыслей и действий, что запускается при столкновении с такими вещами, — и есть работа ангела-хранителя. Иногда отрицательных событий слишком много, и мы не можем повлиять на решение человека покончить с собой. Иногда человек — слишком слаб, и мы не можем остановить его от самоубийства, убийства, насилия. Ангел-хранитель — не бог, Барри. И он не ответственен за твою жизнь. Он лишь помощник, направляющая, голос твоего сознания, а слушать его или нет — целиком и полностью твой выбор.
Барри некоторое время молчал, вдумываясь в эти слова.
— Не уверен, что ты ответишь на мой вопрос, — наконец сказал он. — Но… что такое бог, Лен? Он действительно существует?
Лен тихо рассмеялся.
— Бог, Барри, — это всего лишь слово. Слово, и некий набор качеств, которые каждый человек хочет в нём видеть. По большей части это выдуманный персонаж, некая абстрактная константа, на которую удобно опираться. И, как бы просто и банально это ни звучало, многие превозносят эту константу в абсолютный смысл жизни, что, на самом деле, выглядит и смешно и грустно… Люди, приближающиеся к понятию святости, по большей части существуют вдали от оцерковленной среды. Люди, всю жизнь твердящие о боге, чаще всего находятся от святости очень и очень далеко.
— Ты говоришь, как какой-нибудь диктор из этих популярных передач, — буркнул Барри, невольно усмехаясь. — И ты всё-таки не ответил на мой вопрос.
Лен снова рассмеялся, крепче стискивая Барри в объятиях.
— Мне нечего тебе ответить, Барри. Я не могу сказать тебе всего. Я почти ничего не могу тебе сказать, потому что ты и так узнал слишком много. Люди часто хотят знать, что будет дальше, что будет после смерти, они хотят, чтобы кто-то взял ответственность на себя, им удобно, когда кто-то говорит им, как надо или не надо поступать. А простая истина заключается в том, что они и так это знают, по умолчанию. Что такое хорошо и что такое плохо… И вся ответственность лежит только на них самих. За то, что происходит в их осознанной жизни. Ты всегда сам делаешь выбор. Доверять или не доверять, слушать свою интуицию или нет, идти направо или налево, покончить с собой или оставаться и жить дальше.
— Тогда почему… почему ты решил меня спасти? Я часто слышу по новостям, как кто-то кончает жизнь самоубийством, и никакие ангелы-хранители не останавливают этих людей.
— Должно быть, я неправильный ангел-хранитель, — ответил Лен, и улыбка сошла с его лица, когда он смотрел куда-то вверх, в небо. — И это чудовищное нарушение правил, Барри. Я не имел права так поступать. Я должен был или не дать тебе сделать это «легальными» методами, или смириться. Но я не смог. Просто не смог.
— И что теперь с тобой будет? — спросил Барри, чувствуя, как тревога снова захватывает его, поселяясь в животе и неприятно сжимая ему внутренности.
— Я не знаю, — вздохнул Лен. — Знаю только, что меня ищут. Ищут и очень скоро найдут.
— Из-за меня, — отозвался Барри. — Ты же говорил мне… Но я не мог в это поверить, Лен, прости меня, пожалуйста, прости меня…
— Эй, — позвал его Лен, мягко обхватывая пальцами его подбородок и заставляя запрокинуть голову. — Это только моя вина. Я знал, в каком ты состоянии, и знал, что, вероятно, сделаю только хуже своим появлением. Ты ни в чём не виноват. Если бы ты не сделал то, что сделал, у меня, скорее всего, не хватило бы сил рассказать тебе обо всём. Всё случилось так, как случилось, и я безмерно благодарен за то, что смог быть с тобой так близко, даже если это время подходит к концу.
Барри почувствовал, как в горле резко встал болезненный ком, а дыхание перехватило. Он с трудом сглотнул, сжимая зубы от подступившей боли, сдавившей его грудь, глотку и лицо, от чего даже за ушами заломило.
— Не говори так, — хрипло прошептал он. — Я только что… нашёл тебя, не говори… не говори мне, что я должен тут же потерять тебя.