Кёнхва чуть прикусила губу, но тут же вспомнила, что может стереть помаду, взяла в руки салфетку, смяла ее, посмотрела на Ки Су.
- Можно я буду присутствовать у вас на тренировках? – тихо произнесла она и сразу добавила: - Я не буду мешать, просто тихо посижу…
Салфетка превратилась в субстанцию, которая могла бы остаться только после снежной бури. Ки Су накрыл ее руки своими, сжав нежно.
- Там не бывает ничего интересного… Будешь сидеть там до ночи, на старом стадионе, - он постарался описать ей все в мрачных красках. – Разве тебе это надо?
- Очень надо! – воскликнула она. Люди, сидящие за соседним столиком, обернулись. – Тогда я не буду чувствовать себя одинокой, - трагично прибавила она, забыв на минуту о своих многочисленных подругах, с которыми она каждый вечер болтала по телефону.
Ки Су смотрел на нее, раздумывая над ответом. Сегодня она была в темном: темно-синяя кофта с бежевыми пуговицами, черная юбка – явный признак того, что она чем-то жутко недовольна. Она любит одеваться во все светлое.
- Ладно, если тебе так хочется, я поговорю с господином Квоном, - глубоко вздохнув, сказал Ки Су.
При этих словах ее лицо озарила белоснежная улыбка, и Ки Су не пожалел, что принял такое решение – такие моменты стоят того, чтобы с ней соглашаться, пусть даже и с самыми необъяснимыми ее идеями. Лампочке вдруг надоело дразнить посетителей и она стала похожа на десятки таких же, как она, светила ровно и спокойно.
Они задержались здесь почти до самого закрытия кафе, Кёнхва была счастлива, что выдалась такая возможность просто провести вместе хотя бы один вечер. Ради этого стоило звонить и долго уговаривать Ки Су.
Наконец, когда начали собираться последние посетители, ушли и они. Ки Су проводил Кёнхва до ее дома, благо, он находился недалеко от его собственного. На пустынной улице, окруженной с двух сторон частными жилыми домами, он краем глаза заметил знакомый силуэт.
- Джи Чин! – он помахал рукой, завидев издалека друга. – Ты чего так поздно? – спросил он, дождавшись, пока к нему не подойдут.
- Я искал струны для виолончели, - ответил Джи Чин. Они двинулись дальше. – Полгорода объездил, нигде не мог найти металлические, среднего натяжения…
- Понятно… - сказал Ки Су так, что смысл ответа был полностью противоположным.
Ночная дорога всегда кажется длиннее, чем днем, будто темнота, изредка рассеиваемая светом ночных стражников, фонарей, и неярких звезд специально растягивала путь. Да и путники не особо спешили, пускай сегодня растянется на подольше, ведь завтра новый день, полный забот и каждодневных проблем, так зачем торопить подкрадывающиеся будни? И помимо этого завтра сольфеджио. Джи Чин неосознанно вздохнул при этой мысли.
Коротко попрощавшись, друзья разошлись по двум соседним домам. На пороге Джи Чина встретила Мунхи, тут же выбежали и Арым с Исылью, но увидев, что это вовсе не отец, которого они ждали уже полдня, потому что он обещал принести им музыкальную шкатулку из Германии, подаренную ему сотрудниками на день рождения, они подавленно ушли обратно в гостиную.
- Сегодня твой отец звонил, - сказала Мунхи. Она никогда не называла своего брата по имени, по крайней мере, в присутствии Джи Чина.
- Что он говорил?
- Спрашивал как ты, - Мунхи посмотрелась в зеркало, поправила прическу. – Ты купил то, что хотел?
- Да, - Джи Чин не стал вдаваться в подробности.
- Хорошо… Ужин на столе, - сказала она и ушла к детям.
Вот минусы проживания в чужой семье. Никакого душевного тепла, даже если это ближайшие родственники. Свое, конечно же, дороже. И хотя его родной дом был относительно близко, в том же городе, где живет он сам, у него просто не было времени съездить туда. Он скучал.
И ужин был на вкус не таким, как дома, даже ночь за окном была другая. Он понял это все не сразу, лишь пожив некоторое время у сестры отца.
- Джи Чин, давай поиграем с нами! – на кухню вбежали сестры, наперебой предлагая ему разные детские игры.
- Нет, я… - он попытался отказаться как можно мягче.
- Ну, пожалуйста… - глаза младшей сестры, Исыль, стали неестественно большими, она ухватилась за руку Джи Чина и потащила от стола. Арым потянула за вторую руку.
- Оставьте его, - на кухню зашла Мунхи. – Вы не видите? Он устал…
Сестры понуро опустили головы, им очень уж хотелось поиграть со старшим братом, пусть и двоюродным. Не в силах наблюдать такую грустную сцену, когда дети теряют веру во всемогущество своих старших родственников, Джи Чин сказал:
- Я знаю одну хорошую игру…
Классическая музыка закрадывается в душу, расставляет каждую струнку на место. Становится спокойно и хорошо как никогда, и сознание уносится ввысь. От такого сильного воздействия, очищающего всего человека, можно и отправиться в страну грез, особенно если слушатели – дети. Джи Чин не ошибся, когда выбрал произведение Моцарта, которое играл год назад в квартетном классе. Правда, не было ни скрипки, ни фортепиано, но это нисколько не помешало заснуть Арым и Исыль, и только Мунхи внимательно вслушивалась в волшебные звуки, незаметно утирая проступившую слезинку. Такой глубокой тишины вечером, когда Джи Чин опустил смычок, этот дом еще не слышал.
Тишина вечера незаметно передалась и ночи, а потом и утру. Раньше Джи Чину приходилось тратить в дороге очень много времени, и блики от утреннего солнца на водной глади Ханган всегда резали глаза. Теперь же стоило пройти всего лишь около получаса пешком, и он уже был в колледже. В ненастье стоило ехать на автобусе, чтобы не промокнуть под дождем окончательно, но когда Сеул посещала хорошая, невыразимо хорошая теплая погода, просто необходимо пройтись по городским улицам, вдохнуть этот незабываемый запах весны, наступающей каждый год, но всегда такой разной. Сегодня была как раз такая погода, и даже опоздание на первое занятие можно было допустить, только бы подольше вдыхать этот особенный запах поздней весны, который не могли испортить даже выхлопы бензина.
- Привет, Джи Чин! – помахал ему издалека Им Ючон. С ним он дружил очень давно, еще со средней школы, и теперь они учились в одном классе в музыкальном колледже. Он играл на скрипке.
- Доброе утро, - ответил Джи Чин, когда подошел достаточно близко, чтобы не кричать на всю улицу. – Почему тебя вчера не было?
- Э… тут такое дело… - он почесал затылок, поправил очки. – Может, пойдем?
Они вместе двинулись ко входу в музыкальный колледж.
- И все же, почему? – напомнил Джи Чин, обходя остановившегося на лестнице юношу, с увлеченным видом он что-то искал в своем портфеле.
- А, ты об этом… - Ючон снова поправил очки, хотя в этом не было никакой надобности, и наконец, начал рассказывать свою удивительную историю. – Вчера утром все начиналось как всегда, ничего не предвещало дальнейших неприятностей, веселые желтые цветы подняли свои прелестные лица к солнцу…
- По-моему, ты обчитался детективами, - прервал друга Джи Чин. – А если ближе к делу?
Они зашли в здание. Откуда-то доносились неровные аккорды гитары.
- Ну я же говорю, вчера утром по дороге сюда я заметил впереди подозрительного человека. Он медленно двигался навстречу мне. Подул ветер…
- И?
- Он украл у меня телефон, я как раз разговаривал в этот момент с Хон Ги, - наконец-то выдал он. – Я попытался его догнать, очень долго бежал за ним, но он оказался намного быстрее… - Ючон покачал головой.
Они зашли в класс, где стояло большое черное фортепиано.
- Не переживай, - попытался утешить его Джи Чин, положив руку ему на плечо. Надо же было сказать что-то в такой ситуации.
Ючон только отмахнулся, постаравшись показать, что эта проблема для него ровным счетом ничего не значит. Да вот только жест получился каким-то жалким, безнадежным.
О чем думают студенты различных учебных заведений: школ, колледжей, институтов – во время занятий? Конечно же, вовсе не об этих занятиях. Гораздо важнее пообедать в столовой и, верх блаженства, обрести свободу, с чистой совестью выйдя из этого учебного заведения. Не исключением были Джи Чин с Ючоном, слушая преподавателя лишь наполовину. Сегодня в клубе должны были разыгрывать новую комбинацию, Джи Чин играл в ней одну из ключевых ролей, он должен получить мяч от вратаря и вести его до середины поля, там передавая полузащитнику. Как же это все будет выглядеть…