Гу Юн осел на колени, а потом и вовсе опрокинулся на спину, коснувшись земли, за день набравшей все тепло солнца. Еще немного и мяч бы пролетел дальше, лишив его головы. Наполовину скрытое кромкой земли солнце, впрочем, и так недоступное для глаза из-за высоких зданий, на секунду ослепило его. Он зажмурил глаза. Мун Хо, испугавшись не на шутку, ведь Гу Юн и вправду был единственным вратарем, подбежал к нему.
- Ты в порядке? – последние слова, которые он сегодня собирался произнести.
- После того, как меня мяч чуть не продырявил? – Гу Юн открыл один глаз, второй так и оставив зажмуренным. – Да, я в порядке.
Он кое-как поднялся с земли и взял мяч в руки. Мун Хо с подозрением наблюдал за его неровными движениями. Все-таки он перестарался с силой удара. Он отошел на положенную дистанцию, ожидая, пока Гу Юн не бросит ему мяч.
Вдруг остатки вчерашних дождевых облаков рассеялись окончательно от дуновения свежего ветра, и солнце своими последними лучами покрыло золотой пыльцой все вокруг. И трава, и сетка ворот, и старые трибуны, обретшие в этот момент былую молодость, и волосы Гу Юна, спадавшие ему на глаза, - все обрело восхитительный золотой оттенок. Сейчас бы не оставаться на этом темном стадионе, а наблюдать закат на берегу Ханган!
Гу Юн уже собрался кинуть мяч, взяв его в одну руку, да так и остался. Точнее, выпустил мяч из рук и вновь осел на колени, не имея возможности больше двинуться. Удар, не оцененный сначала, теперь отдавался эхом по всему телу. Мун Хо был счастлив торжествовать над преклонившим колени соперником, но…
- Мяч сильно ударил? – вместо этого он подошел к вратарю.
В сознании Мун Хо проснулось что-то, что смутно напоминало чувство, которое люди обычно называют совестью.
- Нет, - его попытки встать терпели неудачу одна за другой. – Сейчас продолжим, - добавил он, но слова были обратно пропорциональны его собственным возможностям, и он наконец-то сдался и уселся прямо на траву.
- И ты в таком состоянии сможешь продолжить? – тон стал совсем саркастическим. И откуда такой приступ человеколюбия?
- Из пятидесяти нужных ударов у нас пока один, - ответил Гу Юн. – Да и то, только у тебя.
- Ты по жизни такой же зануда или только на воротах? – спросил Мун Хо, усаживаясь рядом. – Как ни печально это признавать, но ты в нашей команде единственный вратарь, других у нас нет, а если ты будешь продолжать травмировать себя тренировкой, то на воротах вообще некому стоять будет, - о том, что по поводу пустых ворот будут обвинять именного его, он не стал.
- Но тренер…
- Забудь о нем, завтра сможем мяч покидать, - Мун Хо помог Гу Юну подняться с колен. У того уже успели затечь ноги, пришлось поддержать.
Тот нехотя принял руку помощи от человека, которому и был обязан таким состоянием.
- Ну ты и слабак… - пожаловался Мун Хо, помогая дойти до раздевалки.
- Извини, я панцирь специально для твоих ударов не ношу, - мрачно отозвался Гу Юн, неосознанно удивляясь тому, что Мун Хо ему помогает дойти. А мог бы и оставить.
В иных случаях дорога была бы короткой и почти незаметной, но в этот раз скорость обоих оказалась в несколько раз ниже обычной – Гу Юн шел очень медленно, с трудом ковыляя, а Мун Хо был вынужден под него подстраиваться. Но и тут не обошлось без приключений. Вдруг получилось так, что Гу Юн покачнулся снова от того, что запнулся почти на ровном месте, да так и упал бы, не среагируй Мун Хо вовремя.
- Да ты что-то совсем раскис, - заключил он, наблюдая рассеянный взгляд жертвы своего же недавнего удара. – Сколько?
Он показал Гу Юну три пальца.
- Издеваешься? – взвился тот. – Три. Три твоих длинных грязных пальца. Что-то еще?
Мун Хо продолжил осмотр, повертел его лицо из стороны в сторону, приподнял за подбородок, но немного задержался так и отпускать никак не хотел. Все-таки чем-то этот гордый субъект сильно напоминал ему Ин Ёля. Неожиданно он надавил на затылок Гу Юна, и прикосновение оказалось неизбежным – сладки оказались его губы, не сравнить ни с чем. Тот вроде как и поддавался, да даже и руку позволил запустить под футболку, а потом и ниже, Мун Хо даже хотел повалить его на землю, но недолго пришлось продолжать это все, и несмотря на довольно плохое самочувствие, Гу Юну, у которого разум еще не совсем помутился и даже наоборот, наконец прояснился, удалось оттолкнуть его от себя.
- Совсем с катушек съехал? – возмущенно бросил он.
Дальнейший путь он преодолел в гордом одиночестве, стараясь ни за что не показать свой неровный шаг, голова до сих пор кружилась. Он конечно ожидал, что этот тип со странностями, но то, что эти странности он проявит по отношению именно к нему, и, более того, он помедлит ему сопротивляться, было для него неприятным открытием. А Мун Хо так и стоял, думая, что новая игра окажется интересней, чем все предыдущие.
Нужно было обдумать случившееся, домой совсем не хотелось, ему нужно было поскорее оценить все и забыть. Но вот возможно ли это… Гу Юн вдруг осознал, что его щеки горят красным огнем. Выплеснув немного воды из бутылки, он смочил лицо. Поставив рюкзак на единственную лавочку, которую откуда-то притащил Чи Ён, объяснив тем, что в каждой более менее нормальной раздевалке должна быть хотя бы одна лавочка, пусть даже и с подпиленной ножкой, заменой которой служили старые сборники сочинений Сунь Цзы, Гу Юн собирался с максимально возможной скоростью. Нужно быстрее убраться отсюда, не задерживаясь ни на секунду. Он решил, что самым лучшим выходом будет провести часок где-нибудь, настроения, а тем более, сил на долгую прогулку не было совершенно.
Он поехал на метро, хотя пешком вышло бы ненамного дольше. Доехав до какой-то станции, где он раньше никогда не выходил, он вышел из метро, увидев ярко освещенную улицу и высокое здание, неизвестного назначения, полностью увешенное рекламными щитками. Подойдя ближе, он прочитал вывешенную рекламу. Фитнесс-центр, книжный магазин, кафе на первом этаже… Гу Юн решил, что самым подходящим для посещения было кафе, все равно он не ел с самого утра.
В кафе с гордым названием «Жемчужный оазис» было довольно уютно вопреки различным назначениям здания. Светлые лампы, своим мягким светом поднимающие настроение, большие окна, открывающие обзор всей улицы, но именно с хорошей стороны. Пожалуй, можно остаться на полчаса. Гу Юн уселся за один из столиков, подальше от большинства посетителей.
Гу Юн мысленно поблагодарил свою же предусмотрительность, заставившую его утром взять побольше денег. Сказав свой заказ официантке, довольно милой девушке с красивой позолоченной заколкой в волосах, он уставился в окно, на размытые желтоватые круги на асфальте, оставленные пролитым электричеством фонарей. И спокойная музыка тихо играла, и со стороны кухни доносились аппетитные запахи… Все было бы хорошо, и он бы смог выкинуть из головы недавнее происшествие, если бы не одно но. Где-то слева, совсем близко, в одной из ламп своенравная лампочка загоралась и отключалась тогда, когда ей вздумается, по настроению. А настроение у нее менялось довольно часто, что надоедало всем остальным посетителям. Гу Юн никак не мог избавиться от неприятных мыслей. И завтра он встретит Мун Хо снова, и так будет повторяться еще бесконечное количество раз. Лампочка мигнула снова, соглашаясь с ним.
- Противная лампочка… - Кёнхва надула губы и скрестила руки на груди.
- Не обращай на нее внимания, - посоветовал Ки Су.
- И что за название? Жемчужный оазис… - произнесла она с преувеличенной важностью. – Он должен быть зеленым. Ну, в крайнем случае, засохшим и желтым.
- Тебя что-то не устраивает? – Ки Су приподнял бровь. На его взгляд все было отлично, и фаршированная скумбрия была просто превосходной.
- Да, не устраивает, - она отвела взгляд, уставившись на ширму, загораживающую вторую половину зала. – Мы видимся только в школе, и поговорить удается только на переменах.
- И что ты предлагаешь? – он внимательно посмотрел на нее. На столике перед ней была только тарелка с салатом и стакан сока. Еще немного и Кёнхва совсем изведет себя своими диетами, совершенно бесполезными, по мнению Ки Су, ведь Кёнхва и так была стройной.