К концу недели что-то уже начало складываться: и передачи стали точнее, и выносливость потихоньку увеличивалась, и в ворота стало возможнее забить, и мяч становилось легче брать. Конечно, уровень совсем не тот, как в австралийской лиге, по мнению Пхён Вуна, и они не смогли бы сыграть на равных с бывшей командой Мун Хо, но начало уже было положено. Будто в награду, день за днем начал увеличиваться инвентарь, такой нужный, просто необходимый.
Больше так никто и не пришел, они оставались в том же количестве, которое получилось с самого начала. С одной стороны неудобно – не было возможности играть внутрикомандные матчи, с другой – очень полезно, и конфликтов за место в стартовом составе не было, и тренер успевал индивидуально с каждым поработать.
Следующий вторник оказался особенным днем. И дело было не в особенно жаркой погоде и не в открытии неподалеку нового супермаркета. По окончании тренировки, вопреки всем ожиданиям, длившейся не так долго, как обычно, тренер вынес небольшой сверток ткани, который развернул, как только на него обратили достаточно внимания. В красноватом свете солнца перед командой предстала футболка в бело-зеленую полоску и с черными цифрами на задней стороне, обозначающими десятый номер.
- Это… - начал До Гын, но не договорил.
- Это ваша новая форма, - торжественно объявил Квон, словно показывал флаг поверженного противника.
- Зеленая?
- Белая?
Цвета были произнесены одновременно Пхён Вуном и Ыль Квоном, но с таким удивленным тоном, как будто тренер заставлял их надеть на себя половую тряпку. Впрочем, на это он не обратил никакого внимания, как всегда.
- Как клоуны… - проворчал Мун Хо, критически осматривая то, что в скором времени предстояло им одеть.
- И еще одно объявление, - сказал тренер так, что все разговоры по поводу цвета тут же утихли. Он свернул обратно футболку и, удерживая ее в руке, продолжил: - Завтра последний день регистрации команд для участия в чемпионате. После него начнется жеребьевка.
Тут поднялся страшный гомон. У них оставался только один день, чтобы обрести возможность играть. Неделю назад они и не подозревали, что будут участвовать в таких мероприятиях, но теперь совсем не хотелось, чтобы их труд пропал даром. Особенно когда они стали напоминать команду.
- Завтра?
- Что ж вы раньше-то не сказали?
Вопросы доносились со всех сторон, но Квон не посчитал нужным ответить хотя бы на один. За неделю общения с тренером они успели привыкнуть к такому игнорированию не важных на его взгляд вопросов. А важным он считал совсем немногое, если не принимать во внимание бесконечные тренировки.
- Я уже звонил туда сегодня и договорился, что меня там не будет. Вы пойдете одни, - добавил он, вызвав еще большее недоумение.
Так значит и это для него не имело особого значения! Было ощущение, будто их бросают. А ведь все начиналось так хорошо. Квон дал им адрес одного из отделений Национальной футбольной ассоциации и, не сказав больше ни слова и, тем более, не отзываясь на возражения, поспешил уйти в так называемый свой кабинет. Солнце спряталось на западном краю синего неба, и это только могло показаться, что он как-то слишком горбится, словно решает для себя какой-то важный вопрос.
- Как же мы завтра без тренера? – вопрошал До Гын, обращаясь к небу, как это часто бывает.
- А вдруг нас там не примут? – вторил вслед за ним Джи Чин, до сих пор чуть витавший в облаках от удачной сдачи зачета в музыкальном колледже.
- Почему же он нас оставляет? – добавлял Ыль Квон на фоне тысяч других возмущений. А предположения, высказываемые по поводу завтрашнего отсутствия тренера, были одно невероятнее другого.
- Да что вы, маленькие дети, чтобы жаловаться на такую мелочь? – не выдержал Чонхо, стоявший до этого в стороне от всеобщего гомона, заполнявшего все поле.
И то правда, они испугались перед таким маленьким испытанием, как котята, потерявшие кормившую их кошку. Все оторопели от громких слов Чонхо, ведь обычно он не произносил ни звука. Кто-то думал, что он слишком горд и считает ниже своего достоинства общаться с кем-то из них, кто-то – что он периодически язык проглатывает. И вдруг так громко, на все поле… Наступила тишина, начали собираться уходить. На лавочке они нашли разложенную форму. Они даже не заметили, как она здесь появилась, так сильно возмущались, затрачивая на это бесполезное занятие все свое внимание. Разобрав форму и договорившись о завтрашней встрече, они все поспешили разойтись, довольные хотя бы тем, что в этот и завтрашний день у них оставалось много свободного времени. Но не все прошло тихо, и номера, написанные на футболках, вызвали новую волну споров. Казалось, тренер определил их, совсем не задумываясь, просто так, развлекаясь.
- И почему это я четвертый? – сокрушался До Гын по дороге домой к Чхан Ги. За неделю он уже привык жить там, и постель на полу его нисколько не беспокоила. – У некоторых народов это несчастливое число.
- Но не здесь, - ответил Чхан Ги. Он несколько раз проклинал себя за свою оплошность недельной давности. И кто сказал, что подбирать бездомного щенка это хорошая идея? – Ты уже нашел квартиру? – этот вопрос стал привычным для него.
До Гын тут же замолчал, чуть опустив голову, как обычно и бывает при этом привычном вопросе. Некоторое время они шли молча.
- Я искал, честно искал, - вдруг затараторил До Гын, когда они уже подходили к дому. – Но пока ничего подходящего нет…
Он снова замолчал, прекрасно понимая, что даже доброта друзей не бесконечна. За это недолгое время они успели здорово сдружиться, До Гын пытался всячески услужить хозяину квартиры, готовя, убирая, выгуливая собаку, ведь больше он не мог предоставить никакой платы ему. Иногда Чхан Ги даже был счастлив, что теперь дома редко царила абсолютная тишина, но никак не мог привыкнуть к постоянному чужому присутствию. Это было похоже на затянувшееся развлечение, и было неизвестно, сколько еще оно продлится. Это порядком надоедало, ведь у него была своя жизнь, которую было весьма трудно проживать в постоянном соседстве с другим человеком. Теперь Чхан Ги никогда не оставался в одиночестве, и, иногда просыпаясь по ночам, он сразу же мог расслышать чужое размеренное дыхание спящего человека. Постоянно чувствовал Чхан Ги присутствие До Гына и в школе, несмотря на то, что учились они в разных классах. Часто на переменах он вбегал в его класс, размахивая листком с очередной контрольной, за которую он получил отличную оценку. Он очень любил похвалу, чем, опять же, напоминал маленького щенка. Первое время удивляясь внезапному появлению первокурсника, одноклассники Чхан Ги уже привыкли к таким частым посещениям. И когда же у Чхан Ги снова появится личная жизнь, в которую никакие непрошеные гости не будут врываться как цунами на берег?
- Это что, твой младший брат? – услышал Чхан Ги в среду на перемене перед последним уроком, и на его плечи опустились две руки, явно не принадлежащие одному человеку. До Гын только что ушел из класса, рассказав о недавнем телефонном звонке деда, который, как оказалось, поймал удивительно большого карпа на вчерашней рыбалке.
- Нет, мы просто живем вместе, - не задумываясь, ответил Чхан Ги.
- Живете… - перед ним показалось удивленное лицо Тхэ Ву.
- …вместе? – закончил за ним Мин Хон, показавшись с другой стороны.
Лучше бы Чхан Ги не говорил последней фразы, теперь пришлось все объяснять с самого начала. Как жаль, что именно эта перемена такая длинная, иначе бы братья просто ушли в свой класс.
- …И теперь он живет у меня, - закончил он свою длинную историю. – Вы случайно не знаете, где сдается дешевая квартира неподалеку? – Чхан Ги с надеждой посмотрел на них.
Чхве встали перед ним и синхронно помотали головой, еле заметно улыбаясь. Не то, чтобы они дружили с Чхан Ги, просто давно знали друг друга, еще с начальной школы. И новость о том, что всегда чуть холодный, погруженный в свои дела и до недавнего времени часто мысленно расставляющий черно-белые камни на доске Чхан Ги предложил пожить у себя, просто не могла вызвать у них ничего кроме смеха, который они старательно сдерживали. А Чхан Ги корил себя за то, что не соврал вовремя о том, что До Гын приходится ему троюродным братом со стороны двоюродного прадедушки, который когда-то жил в Лихтенштейне.