На следующее утро царит привычная для такого дня суматоха. Северус бдительно следит, чтобы все студенты были выведены на крыльцо и посажены в кареты. Уизли-старшие мешают процессу и это злит необычайно, как и то, что Грейнджер стоит с отсутствующим видом, ожидая, когда все рыжее семейство будет готово отчалить. Северус, проходя мимо, не может удержаться, чтобы не сказать ей, что она ужасно выглядит.
— Кто же в этом виноват? — спрашивает она серьезно, но он только пожимает плечами.
Он занят, ему не до этого. Малолетние разгильдяи умудряются забыть жизненно необходимые вещи и то один, то другой слезно умоляет подождать, пока он сбегает в гостиную. Потом у одного первокурсника из Хаффлпаффа начинает болеть живот, а у третьекурсницы из Рейвенкло сбегает жаба. Северусу кажется, что они делают это все специально, чтобы позлить его. И все же сборы заканчиваются, Сесиль, возбужденная и раскрасневшаяся, в последний момент успевает подойти к нему и сжать его руку: целоваться прилюдно он не готов и она это знает. Он благодарит ее за подарок, она кивает и они расстаются.
Наконец ученики, как и некоторые учителя (в том числе и Сесиль) отбывают, и в замке — он поверить не может! — воцаряется удивительная, ласкающая слух тишина. Те немногие, кто остался в Хогвартсе, должны разъехаться к ужину и Северус весьма ждет этого момента. А пока есть немного времени — Рождество завтра — он отправляется в Хогсмид, чтобы купить Грейнджер ответный подарок: он не желает быть ей должным. Всю дорогу он размышляет, что ей подарить. С Сесиль проще: он купил ей коробку ее любимых конфет и отличный, из лучшей шерсти, гриффиндорский шарф, а не то недоразумение, которое выдается деканам бесплатно и отправил совиной почтой во Францию. Она приедет домой, а ее будет ждать подарок. Минерва уверяла его, что это очень романтично и вообще «то, что надо»!
С Грейнджер все сложнее, с ней вообще все сложнее, — думает он, подходя к деревне. Дарить книгу — банально, набор ядов — она может не понять тонкого юмора, конфеты — избито и слишком уж лично. И, входя в Хогсмид, Северус уже жалеет, что затеял все это. В конце концов, он у нее подарок не выпрашивал и не должен… Но ноги сами несут его в небольшой магазин, в котором продают самые разные артефакты, волшебные вещицы и невероятные даже для волшебного мира диковины. Через полчаса он выходит довольный, со свертком в руках и быстро возвращается в Хогвартс: его ждет отличный ужин, неяркий свет свечей, интересные книги и покой. Никаких происшествий, никаких разговоров и никакой Грейнджер.
После ужина он, полулежа в кресле и попивая огневиски, лениво размышляет о том, что надо сделать: разобрать наконец-то горы бумаг и выбросить почти все. Систематизировать записи и довести до ума несколько экспериментов, до которых руки не доходили. Надо, может быть, переставить все в кладовой с компонентами для зелий — просто так, ради того, чтобы потом заставить Грейнджер опять все переделывать. Ему хорошо и спасение уже не кажется ему ужасной ошибкой. Еще немного, совсем чуть-чуть и он все-таки станет свободным и сможет… Тут фантазия буксует. Он, если не врать себе, не может представить, как жить иначе. Он большую часть своей жизни провел тут, в Хогвартсе и знает только такую жизнь. Ему становится страшно, но этот страх живительный, такой страх заставляет что-то делать и Северус решает, что на каникулах всерьез поразмыслит о том, как жить дальше.
Следующий день Северус планирует проспать до обеда, но просыпается в обычное время и клянет привычку вставать рано. На улице светит солнце и день по-настоящему праздничный, он пролетает незаметно, в ничего не значащих хлопотах.
Вечером в его комнате стол оказывается накрыт белой, с зеленой каймой, скатертью, и сервирован по высшему разряду. Северус уверен — это происки Грейнджер, это она подговорила эльфов, чтобы они устроили для него праздник и, наверняка, пригрозила — если они не послушаются — новой порцией шапочек.
Когда часы бьют двенадцать, Северус открывает подарок. В коробке обнаруживается изящный, другого слова и не подберешь, из волшебного сплава котелок на треноге, небольшой черпачок, высокий бокал из хрусталя и записка:
«Уважаемый профессор! Зажгите огонь под котелком, дотроньтесь до края котелка волшебной палочкой и произнесите: «Горшочек, вари!». С праздником!»
Он рассматривает подарок, уверенный, что есть подвох, но хочет верить, что Грейнджер не вознамерилась накормить его кашей из сказки. И все же он устанавливает котелок и делает все, что нужно. И через несколько минут от котелка начинает идти невероятный, божественный запах самого лучшего в мире глинтвейна. Когда котелок заканчивает работу, его стенки тускнеют, а рядом появляется еще одна карточка: «Глинтвейн значительно вкуснее и полезнее зимой, чем несколько бутылок огневиски!» Северус усмехается, берет черпачок, наливает в высокий бокал глинтвейн.
— Ваше здоровье, Грейнджер, — произносит он и пьет напиток. Сейчас он действительно рад, что купил ей ответный подарок.
Наступление нового года он замечает, но не отмечает. Дни идут размеренно, но в этой размеренности Северус находит невероятное очарование. Он не скучает ни по Сесиль, ни тем более по Грейнджер, но мысли то и дело возвращаются то к одной, то к другой. Сесиль пишет письма, и он вынужден отвечать на них. Он не любит писать, и он не умеет писать письма, пропитанные нежностью, а вот Сесиль — умеет. Ему становится иногда неудобно за нее, за то, как она свободно и смело пишет о своих желаниях. И он совершенно не понимает, что делать с письмами. Сжигать? Хранить? И то и другое глупо и мелодраматично. Поэтому он складывает их аккуратной стопкой в нижнем ящике стола и решает подумать об этом потом.
Грейнджер присылает письмо совой только один раз с поздравлениями (скупыми) и отчетом (подробным) о проделанной работе.
========== 7 ==========
Постепенно замок заполняется людьми: возвращается Минерва и Спраут, мадам Помфри приходит навестить Северуса, квохчет, что он был один, жалеет его, незаметно (как она думает) накладывает на него диагностирующее, а перед уходом оставляет внушительный заказ на зелья. Видимо, чтобы он не сильно скучал.
Грейнджер появляется совершенно неожиданно, и опять стучит настойчиво в его дверь, на всякий случай вопя: «Профессор, это я!»
— Что вам опять надо, Грейнджер? — спрашивает он и надеется, что в его голосе нет неуместной радости.
— Я хочу показать свои наработки. Вы знаете, использование рун при подготовке базы для некоторых лекарственных зелий…
— Проходите уж, раз пришли, — ворчит он и пропускает ее в комнату.
— Здравствуйте, — говорит она. — Может все-таки лучше в лабораторию? Вы не очень подробно ответили на мое письмо и…
— Стоп, — он указывает на стул. — Присядьте. Вы можете посидеть спокойно и помолчать пять секунд?
Она с готовностью кивает.
Он уходит в библиотеку и приносит сверток, сует ей в руки:
— Спасибо за подарок. Есть над чем поломать голову. Я вот думаю, можно ли заставить котелок варить что-то другое, не глинтвейн? И это… — он кивает на сверток, который Грейнджер с интересом рассматривает, — это вам.
— Подарок? — она удивлена. — Ой… — и начинает развязывать ленту.
— Это ежедневник. Конечно же магический. Там…
— Мамочки! — она сияет. — Я же смотрела на него, но он же… безумно дорогой! И он… он прекрасный!
Северус и подумать не мог, что Грейнджер настолько обрадуется. Но он доволен, и спешит отвернуться, чтобы она, не дай Мерлин, не заметила его улыбки.
— Тут есть раздел для ведения дневниковых записей, напоминалки, тут есть возможность планировать в режиме реального времени и даже с учетом хроноворота! — шепчет Грейнджер, поглаживая кожаную обложку ежедневника.
— Я рад, что подарок пришелся вам… по вкусу, мисс, — ворчит Северус. — А теперь показывайте, что там у вас.
Он забирает у нее пергаменты, хватает сюртук, и они вдвоем спешат в класс зельеварения, где и сидят почти до ночи, поставив на огонь несколько котлов, завалив стол пергаментами и водрузив рядом микроскоп (за которым идти приходится ему самому).