Сестры сняли Джона с коня, он повалился на колени, сплюнул в снег кровь из прокушенной губы и немного похватал снег губами, чтобы унять боль. Лионель что-то спросил у Куорена, видя, что его помощь не нужна, и Куорен начал ему объяснять, что происходит, но Игритт ничего объяснять было не нужно – знала она колдовское племя, и далеко не каждый из них мог похвастаться тем, что одолел опытного колдуна, еще не овладев толком своим даром. «И ты попала к настоящему колдуну», - вспомнила Игритт. Навсегда. Или на сколько он захочет. От сильного колдуна никуда не спрячешься, он тебя везде достанет. Рассказывали же, что однажды зловещий лорд Риверс, прозванный Кровавым Вороном, разозлился на одного из вождей Одичалых и сыграл с ним в фанты лорда-десницы: где был при этом Риверс, никто не знает, но сидящие вокруг очага в шатре вождя по очереди вставали, спрашивали: «Лорд Риверс, что делать этому фанту?» - и на глазах у остальных кромсали себя ножом.
Куорен Полурукий ничего не боялся и в любой ситуации сохранял присутствие духа до такой степени, что даже мог ободрить товарищей.
- Ы? – спросил Куорен, наклонившись к приходящему в себя Джону, который все еще стоял в снегу на карачках.
- Ы, - утвердительно ответил Джон, радуясь тому, что членораздельная речь пока не нужна для достижения понимания.
- … а также заговорил на языке гигантов! – указал Куорен на Джона обеими руками, словно представляя его почтенной публике, но первая шутка не прошла, то ли от того, что лорд Эддард пил мало и не терпел вокруг себя пьянства и разгула, то ли от того, что Куорен был единственным, кому Джон не родственник.
«Страх какие серьезные, - вздохнул про себя Куорен, глядя на своих спутников. – Помню, был у нас такой серьезный старшина, охотничек. Пошли они на лося, неделю ждем, две ждем, возвращаются наконец: хлопцы пьяные, старшина с новыми шрамами и в типа с понтом расшитом плаще. Все мясо, конечно, они сами за это время съели. Мы тогда взяли и плащ его в шутку спрятали, дали ему простой, сказали, приказ командования, дембеля в Дозоре нет, дембельский прикид дозорным не полагается. Ох, в какую он амбицию ударился! Деру дал за Стену, к Одичалым ушел, теперь даже вот до Короля-за-Стеной уже дорос, а все потому, что шуток не понимает».
- Вольно, вольная женщина! – скомандовал Куорен, увидев, как Игритт застыла в седле. – Скажи что-нибудь полезное. Чем у вас людям, когда их так штырит, помогают, чтобы пупок у них не развязался на службе Отечеству?
- Отвезите Джона к чардреву, это восстановит его силы, - ответила Игритт, все-таки она хотела помочь, и даже не подумала сначала про то, про что теперь только оставалось надеяться, что это сказки – что, если чардрево примет колдуна, его силы рядом с чардревом возрастут многократно.
________________
** Поскольку все наверняка и так знают, что это Король и Шут, повешу тут концертную запись с отличным Горшком: https://youtu.be/vn7lJdGSeDI
========== XXII ==========
- Was it like that in the old days, Will? Everybody riding out,
shooting, smoke all over, folks yelling, bullets whizzing by?
- I guess so.
- You ever scared in them days?
- I can’t remember. I was drunk most of the time.
Unforgiven
Тирион правильно рассудил, что старый Фрей не будет его преследовать, если он сбежит с его дочерью, да еще и именно с той, с которой был обручен. Более того, Фрей такому исходу был только рад: одно дело брачная церемония, на которой свидетелей одна многочисленная семья Фреев, иди потом тряси приходскими книгами, если гневный Тайвин откажется признавать брак своего сына, а другое прогремевшие на все Речные земли бегство и скандал. Старик Фрей прекрасно понимал, что его плодовитость, которой он ехидно хвастался, только дробит его удел, что сам он дряхлеет, а его наследник не сможет так же держать семью под рукой, сохраняя ее в единстве словно плотно сжатый кулак. Уже через поколение, много через два Фреи рисковали превратиться либо в армию нищих, с которыми не хочет знаться жестокий владелец Близнецов, либо в толпу мелкопоместных лордов, как Флинты, и спасение рода было в том, чтобы зацепиться за другие семьи: браками, военными союзами, отправкой туда воспитанников. Это понимал старый Фрей, которому нужны были и Ланнистеры, и Старки, и любые могущественные родственники, он бы и в затухающий род Баратеонов отправил пару внучек, хоть третьими женами, хоть даже наложницами, лишь бы гарантированно надолго – но это понимал и лорд Тайвин, которому вряд ли хотелось, чтобы Фреи решали проблемы своего рода за его счет. Так что пусть, пусть молодой Ланнистер таскается по Вестеросу с моей очередной дурой-дочерью, думал старый Фрей. Пусть как следует оскандалится, чтобы Тайвину не было обратного пути. Пусть даже Тайвин использует скандал для того, чтобы удалить от себя повинного в скандале сына, - Фреи с удовольствием примут в свой дом будущего наследника Кастерли, чтобы будущий лорд Ланнистер считал их семью своей.
- В Белую Гавань поехали, хе-хе-хе, - предсказал старик Фрей, получив донесение о том, что Тирион и Арвин отправились на север. – На Севере только там септы есть.
В этом своем предсказании старый Фрей все же был неправ, потому что Тирион проехал поворот на Белую Гавань и направился дальше на Север, к Винтерфеллу, в котором он был хорошо принят и в котором тоже была септа.
Том Семерка, ехавший рядом с Тирионом и Арвин, наконец сорганизовал в своей памяти обрывки легенд, цепляющихся за ее имя, соединил их собственными выдумками и бреднями, и потешал обоих рассказами о героических полуросликах, одерживающих победы то над древним злом, то над превосходящими силами пирогов и колбасок, то над алчными родственниками.
- Опасное это дело, выходить за порог: стоит ступить на дорогу и, если дашь волю ногам, неизвестно, куда тебя занесет, - повествовал Том и, как назло, напророчил: впереди на дорогу вышли несколько потрепанных мужчин, посчитавших карлика, богато одетую девушку и стареющего простолюдина легкой добычей.
- Эх, - сказал Том Семерка и грязно выругался, а юная Арвин обиделась на него не столько за брань, сколько за то, что он собирается испортить прекрасный подвиг и вместо героических свершений хочет начистить кому-то какую-то часть тела, не совсем понятно какую, но очень нецензурную. – Полурослик, у тебя, небось, и меч-то пехотный?
- Нет, у меня огромный боевой топор и тяжелый щит, - огрызнулся Тирион. – Как в твоих сказках про гномов поперек себя шире.
- Тогда давай так, - надоумил Тириона Том Семерка. – Подъезжаем к ним – и ты лошадку свою на дыбы, пусть она долбанет кого копытами.
- А если кто из них пропорет ей брюхо, я пойду пешком? – усомнился Тирион.
- Если у кого из них хватит на это самообладания и опыта, нам всем по-любому… - и Том Семерка употребил еще одно емкое и точное слово, оскорбляющее женские уши и прочие органы.
- Изволь замолчать! – потребовала Арвин. – И то, что ты предлагаешь, совсем не по-рыцарски!
Но на дороге показалось еще несколько людей такого же разбойного вида, и Том Семерка уже не был расположен к светским беседам.
- А, сама заткнись! – отмахнулся Том. – Из-за тебя же ни убежать, ни сдаться. Попели бы, попили бы, а потом ночью зарезали бы их спящих. Но тебя-то они вечером в покое не оставят.
- Не ругайся, Том, - предложил Тирион. – Их уже девять человек. С чем ты предстанешь перед богами, с бранью на устах и с чужими обидами на душе?
- Ладно, - согласился Том Семерка и отдал Арвин один из своих метательных кинжалов. – Сзади нас рядом с дорогой наверняка еще двое или трое. Если мы хорошо зарубимся, они побегут туда, - Том махнул рукой вперед, где стояли разбойники. – А ты тогда скачи назад и не оглядывайся.
- Я приведу помощь, - пообещала Арвин, у нее даже пропали мысли о том, что можно решить дело поединком, как это сделал героический король Лионель, да и не годились в поединок ни Тирион, ни Том, с его крестьянским топором за спиной – хотя насчет Тома Арвин сильно заблуждалась.