— Ну так я ведь не девчонка. Мне дресс-кодом и так дозволено! — осклабился Юра. — Это не официальное мероприятие, а это, — он дёрнул высунувшийся из-под куртки край, — я считаю, очень красивая толстовка. По-моему, смокинг там будет смотреться страннее, чем она.
— Ну не обязательно же из крайности в крайность.
— А по-другому не весело!
Викина соседка, разбиравшая на кровати сумки, хихикнула. Софья отмахнулась от Юры и обернулась к сестре. Та, довольная собой, протягивала Софье серебряную зажигалку.
— Это откуда? — старшая Бейбарсова любопытно провела пальцем вдоль вензеля на боку.
— Из мест не столь отдалённых, — улыбнулась Сашка. — Знак признательности за твой вклад в культурное развитие молодёжи.
Софья недоуменно поморщилась и запихнула зажигалку в карман, вжикнув молнией. Затем развернулась к выжидающе теребящей перо Вике.
— Отправишь нас?
— Откровенно — жду не дождусь! Мне нужно написать ещё хотя бы десяток страниц до того, как я отключусь, — умоляюще улыбнулась Вика, отбрасывая перо и поднимаясь со стула.
— Куда это вы намылились?
Все, включая удалившихся в угол комнаты Сашку с Лёшкой, обернулись к Викиной соседке. Соседка по имени Лиля уже закончила раскладывать по ящикам комода вещи и, сидя на нешкольной толстой перине в позе лотоса, любопытно смотрела на сгрудившуюся в месте её проживания кучку. Лицо в форме сердечка с выделявшимися на его фоне пухлыми губами и, в противовес им, «неженским» носом с горбинкой, поворачивалось поочерёдно ко всем.
— Всё-то тебе расскажи, Жикина! — вкрадчиво пропела Сашка, растянув губы в улыбку. — Ну, записывай! Значит так: для начала мы смотаемся в Магфорд, взломаем кабинет тамошнего директора и украдём из его шкафчика некий набор легендарных подарков, который, вроде как, достался кое-кому лично от Мамзелькиной в знак восхищения. Затем толканём их на ближайшем черномагическом рынке, а на вырученные зелёные мозоли отправимся в Мексику на фееричный маскарад магов вуду — нас там уже все знают! Затем в Ирак, в гости к тамошним некромагам-террористам, а оттуда, конечно, сразу на традиционный московский рейв Лигула – ну, тот, где он каждый раз выбирает себе Маргариту посимпатичнее, одевает в очаровательный железный костюмчик и заставляет всю ночь развлекать его протухших гостей. В общем, к концу семестра вернёмся, не скучай!
Лёшка, дивясь, с блуждающей по лицу улыбкой покачал головой, теребя кончик одной из Сашкиных чудно заплетённых кос. Остальные двое Бейбарсовых во время этой тирады сохранили невозмутимость, тем самым не опровергая и не подтверждая её. Они ничем не рисковали. Дочь Дуси Пупсиковой, в отличие от учащейся вместе с близнецами Светы Попугаевой, умудрилась, как и от отца, взять из генетического материала матери исключительно лучшие из имевшихся в доступе черт и сплетничать не любила. Таким образом, что бы ни было сказано в стенах Викиной комнаты, оставалось там. Поэтому за языком здесь можно было не следить, чему радовалась в первую очередь говорливая Сашка. А поверила ли сама Лиля в её экспромтное сочинение, никого из заинтересованных лиц не интересовало.
Впрочем, у Жикиной было достаточно знаний об окружающем мире и Бейбарсовых в частности, чтоб не поверить ни единому слову. Она только фыркнула: «Ой, валите уже!» — и, нагнувшись, принялась выуживать из тумбочки только что отправленные туда банные принадлежности.
Лёшка, Сашка, Юра и Софья не замедлили последовать предложению Жикиной и взяли Вику за руки — кто за ладони, кто за предплечья, кто за локти.
— Ты же на сегодня ещё не разрядилась? — дальновидно уточнила Софья. — Точно сможешь нас оттуда забрать?
— Пф! Стала бы я вам таксистом работать, если бы вышла за лимиты. Только один раз сегодня был, из дому. Туда всё должно быть гладко. Точность на обратном пути не обещаю, но если официально будет уже новый день — то без проблем.
— Тогда давай, скажем, в час ночи на том же месте, куда сейчас телепортируем, — предложил Юра, поудобнее берясь за Викин локоть.
— Окей, поехали, двери закрываются!
Не успела Вика договорить последнюю фразу, как окружение и температура воздуха резко сменились — словно кто-то перещёлкнул слайд на старом проекторе. Вместо освещённой лампами комнаты вокруг простирался мрачный, притрушенный белеющим во тьме снегом лес. Деревья гнулись и скрипели на фоне затянутого тучами ночного неба, хотя никакого ветра не было и в помине. Ребята стояли посреди просёлочной лесной дороги, снег на которой был усеян множеством следов: человеческих, звериных, но больше всего — нежити. По обеим краям дороги на всём её протяжении в воздухе висели пульсирующие шары холодного синего света. Покачиваясь в двух метрах над землёй, словно буйки на волнах, они освещали путь к скоплению жиденьких разноцветных огней где-то впереди. За пределами охватываемого дорогой пространства тянущий к ней лапы лес тонул в темноте и рычал, скрежетал, шуршал не десятки ладов. Между ближайших толстых стволов мелькали тени, кусты шевелились.
— Наконец-то! Вас только за Мамзелькиной посылать!
От тени ближайшей кривой ели, растущей на самой обочине дороги, уже за линией огней, отделились две фигуры: одна, повыше, в полосатом зимнем пальто с капюшоном, вторая в пуховике. Пергидрольно-блондинистый край хвоста, извернувшись под вязаным «хомутом», торчал у последней откуда-то из-под подбородка, словно козлиная бородка.
Мороз рьяно грыз всех новоприбывших за носы, уши и щёки. Вика в своей серой «кенгурушке», выдыхая облачка пара, обняла плечи руками. Сашка, торопливо натягивая шапку с помпоном, покосилась на подошедших девушек.
— Ой, только не заливайте, что вы тут уже час нас ждёте! Сами же только что пришли — у вас даже носы ещё не покраснели!
— Допустим, не час, но три минуты. Привет, дорогая! — девушка в пальто, жеманно поправив рукой в лаковой перчатке капюшон, повисла у низкой Софьи на шее — для чего ей пришлось наклониться — и чмокнула ту куда-то в район холодной скулы. Ответом ей послужило невнятное: «Виолетта, ну я не люблю, когда меня трога-… Уф-ф».
— Между прочим, это были очень долгие три минуты, — с нажимом заметила вторая, добродушно толкая Юру кулаком в плечо и приветственно шевеля пальцами в сторону Вики.
Совсем рядом, выделившись из общей какофонии ночных звуков, послышался топот мелких копыт по утоптанному снегу, и что-то рогато-волосатое, передвигающееся на задних конечностях словно человек, нырнуло в затрещавшие и струсившие налипший на ветвях снег заросли колючек.
— Сатир, что ли? — предположил Юра, вытягивая из поднятого ворота куртки шею в том направлении.
— Ага, к-нечно! Ты где, на Лысой Горе, или в Нарнии? Бес это, сто процентов! Я видела хвост, — с авторитетом местного жителя и трёх лет магспирантуры у Горгоновой саркастично цокнула языком старшая дочь Гробыни Склеповой. Затем приветствовала Сашку, Лёшку и удостоила прохладным «здрасьте» Вику.
Валялкина, вздрагивая на морозе, сделала ей ручкой. Друг друга они не любили. Вика, будучи ярой феминисткой, утверждала, что Виолетта своей манерой поведения умаляет своё женское достоинство, а Виолетта, бесящаяся, как только кем-либо поднималась эта тема, слала её на три весёлых буквы. Поэтому последняя даже не потрудилась скрыть радость, когда выяснилось, что Вика не идёт, а Валялкина, в свою очередь, не задержалась и на минуту дольше нужного и телепортировала в Тибидохс. Ведущим фактором в скорости её отбытия, однако, между старшей Гломовой и температурой окружающего воздуха с наибольшей вероятностью стала температура.
— А где остальные ваши гарпищи? — Софья сунула руки в карманы. — Лолите, конечно, там делать нечего, а вот близняшки, я думала, увяжутся.
— Они плохо себя вели: сидели в душе каждая по часу, когда я опаздывала на свидание, — усмехнулась Виолетта. — Я перед уходом заглушила их Храпундусом. Потом я включу метод шантажа, так что не дрейфь: наша тайна умрёт с ними.
Процессия двинулась вперёд по дороге. Снег под ногами рассвечивался синим. Кое-где на дороге мелькали спешащие фигуры.