Действовать предстояло очень тихо. Кровь из носу нужно было остаться незамеченным, не вызвать ни тени подозрения у солдат. Только не в ту ночь, когда Джереми впервые дозволил пленнику относительную свободу. Если тамплиер что-то заподозрит, то операция может осложниться, а то и провалиться.
Кусты немного зашуршали, когда в них приземлился ученик ассасина, но, видно, такие звуки солдат не напрягали. Конечно, сад — больше похожий на парк — был окружен высоченным забором, но, возможно, кто-то из зверей обладал умениями пробраться сюда? А может, в замке даже держали кого-то. Кошек индусы не жаловали, хотя некоторые английские семьи привозили с собой любимцев. Зато местные уважали собак — вроде бы про это была даже какая-то легенда, Иша рассказывал, но Джон, к своему сожалению, толком не помнил.
Впрочем, это всё ерунда. Джон выждал момент, когда курсирующий солдат отправится в долгий путь в дальний конец сада, и выбрался из кустов. Уже знакомым путем добрался до входа в крыло с библиотекой и комнатой сестры, но на этот раз обошел стражников, охраняющих дверь, по широкой дуге. Это было не слишком сложно. Кусты скрывали фигуру, а классический английский газон скрадывал звук шагов.
По другую сторону замка Джон еще не был, зато видел в окно библиотеки. Он метнулся в сторону, укрываясь за высоким, словно стремящимся в небо, растением и осторожно выглянул. Солдат тоже было не слишком много, и путь себе Джон наметил легко. Можно добраться тихонько, если не возникнет никакой неожиданности. А если возникнет… Но не возвращаться же теперь! После всего, что он уже сделал…
Во рту всё еще ощущалась призрачная горечь, хотя Джон успел с тех пор вдоволь напиться воды перед сном. Общее состояние было много лучше, чем за все последние дни — наконец-то Джон чувствовал себя если не хозяином положения, то хотя бы не безответным рабом.
Поначалу Джон пробирался так, что даже отец, наверное, счел бы экзамен на маскировку сданным на высший балл. Дальше стало сложней — двери и окна были заперты или под наблюдением, и разбитое Августиной окно тоже охранялось.
Джон забрался в кусты напротив — и сразу увидел, где оно, это окно. Августина расстаралась знатно — даже в свете луны было видно, что от стекла почти ничего не осталось. Джон, играющий роль жиголо Жу-жу, ни в коей мере не думал плохо про образ, который Августина примерила на себя, однако недоумевал — зачем бы ей понадобилось разбивать окно? В безопасности сестры он был почти уверен, даже после подобной выходки. Джереми стерпит еще и не то, пока это укладывается в его понятия безопасности. Это если он вообще в курсе.
Хотя… В курсе, наверное. Не увидеть приготовления к ремонтным работам было трудно. Помост вырос до высоты второго этажа и располагался в стратегически удобном месте. По крайней мере, сам Джон видел для себя возможность перебраться с него и в открытое окно, и выше — возможно, даже на крышу, если зрение не подводит, и на соседние балкончики справа и слева. Второпях, конечно, не переберешься, нужна сосредоточенность, но возможность-то была!
А потому Джон со всей серьезностью собирался ее сохранить.
Сколько времени потребуется, чтобы заменить стекло и разобрать леса? Пожалуй, несколько часов. Со стеклом быстро не заберешься, а работать придется очень аккуратно. Одно неосторожное движение — и всё придется начинать заново. Поэтому следовало действовать осторожно и разумно.
У помоста стояли двое солдат. Одного Джон почти не опасался, он стоял спиной, а за ним была такая глубокая тень, что нормальный человек и собственной руки не увидит. А вот второй солдат как раз стоял лицом. Зевал, топтался и выглядел рассеянным, но Джон не сомневался, что тот очень даже быстро встрепенется, если увидит движение в кустах напротив. Оставлять трупы было нельзя. Спрятать тело тоже было негде — Джон, кажется, видел стог сена, но тот был слишком далеко. С трупом быстро не побежишь, и пока туда доберешься, его уже окружат, а то и схватят. Это если труп вообще удастся донести — до этого Джону доводилось таскать только манекены, но он мог догадываться, что человеческое тело много тяжелей.
И ничего не было под рукой! Ни дротика со снотворным на крупного зверя, ни дымовой шашки. Да если бы и были, воспользоваться этим тоже бы было нельзя — даже если на время удастся отвлечь внимание, то потом-то уж охранники догадаются, что это — дело руки человека. Врага, так или иначе пробравшегося сюда.
Солдаты никуда не уйдут. Придется рискнуть.
Джон торопливо пробежал мимо одних кустов, скрылся во вторых и совсем уже было собрался форсировать последний отрезок, как вдруг услышал:
— Есть здесь кто-нибудь?
От разом накатившей паники Джон не разобрал даже, кто из солдат мог это сказать. Он как будто увидел всё разом — и теперь ему уже не казалось, что солдат мало. Да их здесь тьма тьмущая!
Джон засел в кустах, чувствуя, как от страха прошибает холодным потом, а ветерок заставлял чуть ли не зубами стучать. Или это тоже от страха?
Двое солдат, стоящие чуть в отдалении, подошли ближе, лениво потыкали в ближайшие к ним кусты — и вернулись на свой пост.
Джон выдохнул. Чуть не попался! Но дальше будет не легче. Последний отрезок пути и для опытного ассасина был опасен. Укрыться негде, шанс быть замеченным — огромный. Но что делать?
Пришлось выбирать момент, когда один отвернулся, а другой зевал — сладко так, вкусно. Довольно сомнительно прикрытие, поэтому Джон ни капли не удивился, когда услышал позади:
— Что здесь… Стой, я что-то вижу!
Паника опять накатила разом. Джон пару раз шуганулся в стороны, а потом махнул рукой — будь что будет! — и помчался к стене. У него было единственное преимущество: то, что он был напряжен и готов действовать, а враги сонные и невнимательные — пока. Второго шанса не будет.
По стене Джон взлетел так, как будто участвовал в выматывающих тренировках на время. Отец частенько переворачивал песочные часы и мирно курил, пока юный сын, пыхтя, пытался уложиться в минуту, или в две, или в пять. А потом переворачивал снова. И снова…
Наверное, теперь отец мог бы им гордиться, но у Джона в голове всё так перепуталось, что он уже и сам не понимал, что чувствует. Да и некогда было задумываться. Он висел на стене в добрых пяти ярдах над землей, а внизу солдаты тыкали мечами в кусты. Джон только ощущал, как пальцы намертво впиваются в барельеф и каменеют.
— Показалось, наверное, — буркнул кто-то внизу и громко, завывающе зевнул. — Идем.
Джон выдохнул и тихо-тихо начал перебираться по стене вправо, в сторону лесов. На них, слава Богу, никого не было. Там можно будет отдышаться, осмотреться, решить, что делать… И сделать. А потом еще так же незаметно пробраться назад.
Джон огляделся со своего помоста и остался удовлетворен. Место и впрямь было стратегическим. На оба балкона взобраться — легче легкого, даже если улепетываешь от толпы. В окно — чуть сложнее. Осколки стекла поблескивали угрожающе, можно пораниться. Джон заглянул в комнату — там было темно и пусто. Очевидно, охранять пустое помещение было незачем, некий капитан полагался на охрану внизу. Зря.
Джон пробрался сначала на левый балкон — и, конечно, не угадал. Там тоже было темно. С сопением вернулся и перепрыгнул на правый. Время было позднее, но там горела свеча — совсем тускло. Пожалуй, не свеча даже, а уже огарок. В слабом свете было видно охранника, который уселся у самой двери на стул и, запрокинув голову, похрапывал. А у стены стояла кровать, на которой, натянув покрывало до самой шеи, спала Августина. Очевидно, стыдливость была сильнее индийского климата. Джон стукнул в стекло и торопливо сдвинулся, чтобы охранник, если проснется, не успел его увидеть. Но было тихо. Стучать пришлось еще не раз и не два, когда в доме наконец послышалось движение. Джон опасался тяжелых шагов, но нет. Очевидно, окно было заперто, зато на уровне форточки вдруг послышался шепот сестры:
— Это ты?
Джон поспешно перебрался поближе к форточке и отозвался — так же тихо: