Отдать сердце и душу сиротам и вдруг узнать, что не такие уж они и сироты, есть взрослый родственник, который детей всему научит лучше. Сколько волка ни корми... Егор едва не произнес этого вслух, но в последний момент осекся.
- Да, - сказала Ирина Геннадьевна, - ни о каких эвакуациях и обезвреживаниях речи идти теперь не может. Травма останется на всю жизнь. Надо искать его и договариваться. Помощь взрослого нам очень пригодится.
- Да заберет он их с собой, - почти взвыл дядя Саша.
- Никуда он их не заберет, - Егор поднял руки, успокаивая дядю.
- Почему? - встрепенулся тот.
- Знаете, кто этот взрослый? Пилот той самой "тарелки", что упала у Николенек. Ты был потом на месте катастрофы, дядя Саша?
- Нет, но туда комиссия ездила.
- Он мог спрятаться, в лес уползти. А теперь в себя пришел и сюда забрался. Потому и хромает, что ранен был.
- Что, так полтора года в лесу и отлеживался? - недоверчиво усмехнулся дядя Саша.
- А что мы знаем о возможностях его организма? - вопросом на вопрос ответил Егор.
Дяде крыть было нечем.
Но Василий Степанович общих восторгов по поводу раскрытия тайны не разделил.
- Спецгруппу вызывать придется в любом случае. Представитель агрессивной цивилизации вряд ли будет настроен мирно. Кроме того, он наверняка вооружен и видит в нас только врагов, захвативших детей его народа. Так что, думаю, вполне может открыть огонь.
- Никакой спецгруппы! - Ирина Геннадьевна была очень взволнована. - Всей этой стрельбой мы нанесем детям непоправимую психическую травму. Да они нас просто возненавидят. Если дети прячут старшего товарища, значит, понимают грозящую ему опасность!
- А что прикажете делать? - огрызнулся начинающий злиться Василий Степанович. - Где-то здесь засел вооруженный террорист и каждую минуту может случиться беда. Вы поручитесь за то, что ничего не произойдет этой же ночью? Я - нет. А поскольку за безопасность пансионата отвечаю я, то и решать, какие действия предпринимать, буду тоже я.
- Нет уж, позвольте! - Вот теперь чувствовалось, что Ирина Геннадьевна не простой воспитатель детского сада. - Внутренней жизнью пансионата руковожу я, и извольте считаться с моим мнением!
Охранник уступил.
- Ну что же. Тогда думайте вы, как выбраться из этой ситуации.
- Очень просто, - Ирина Геннадьевна успокаивалась. Сначала надо отыскать, где прячется этот взрослый "заяц". А затем я попытаюсь договориться с ним. Мне кажется, это будет не очень трудно. В конце концов и он, и мы хотим детям только добра.
- Вопрос только в том, кто как это добро понимает, - мрачно сказал Василий Степанович. - Хорошо, уговорили. До конца фильма еще около часа. Время у нас есть. Но одну я вас на переговоры не пущу. Пойдем вместе.
Ирина Геннадьевна чуть презрительно усмехнулась, но возражать не стала.
5
Чердак здания был довольно большой, но в целях пожарной безопасности ничем не загроможденный и обыскать его удалось быстро всего за полчаса. Не было там места, где бы мог укрыться взрослый "заяц".
Прикинув, решили, что в комнатах ему спрятаться тоже негде. Но на всякий случай заглянули под каждую кровать в спальне.
И, наконец, направились к подвалу. Подвал в пансионате был мощный, немного походивший на катакомбы. С какой целью строители понагородили все эти комнатки, клетушки, коридорчики и тупички - одному Богу известно. Но если и мог кто-нибудь спрятаться в здании, то только там.
Василий Степанович шепотом приказал всем не разбредаться, держаться у входа. Сказав: "Пусть знает!", щелкнул общим выключателем, зажигая в подвале свет. Но пистолет свой, который было спрятал, вновь вытащил.
- Пойду сначала я один, - сказал он все так же шепотом.
- Что значит - один? Мы же решили! - возвысила голос Ирина Геннадьевна.
- Тихо, не надо шуметь. У вас нет достаточных навыков.