Возможно, он скажет…
– Пока продолжай без меня, – благодушно произнес Толлер, оценив дружеские старания Завотла. – Я нахожу твои рассуждения интересными и полезными.
– Твой приятель Толлер, – шепнул Чаккел Завотлу, – настолько уверен в себе, что не боится даровитых и многообещающих заместителей. Ладно, – он повысил голос, – есть еще одна закавыка, более прозаичная, но боюсь, тебе не так-то просто будет ее разрешить.
– Ваше Величество?
– Я лично курировал строительство миграционного флота и хорошо усвоил, что для оболочек небесных кораблей годится только один материал, легкий и прочный, – лен. – Чаккел нахмурился и покачал головой, давая понять, что ему не по нраву оттенок легкомыслия, закравшийся в разговор. – Возможно, вы знаете, что льняное семя, которое мы привезли с собой на Верхний Мир, почти не прижилось. Несколько акров тут, несколько акров там – вот и все земли, которые дали приличный урожай, да и тот почти без остатка уже летает по небу. Многоопытные советники, я позволю себе вопрос: можно ли сшить новые шары из оболочек кораблей, которые уже служат?
– Нет! – в один голос ответили Толлер и Завотл, но Толлер – чисто машинально, поскольку ему опять нечего было предложить. А напрасно, ведь ему следовало бы помнить, что монархом Чаккела сделал не каприз генеалогии – он имел феноменально глубокие познания в тех областях сельского хозяйства, промышленного производства и торговли, которые служили опорами государственной власти. Но Толлер снова предпочел переложить всю ответственность на плечи Завотла и удивился, если не сказать – восхитился, когда тот со спокойной улыбкой произнес:
– Ваше Величество, оболочки необходимо сделать из нового, первосортного материала. Но его потребуется немного. Идея лорда Толлера насчет засады великолепна, и нам тем более на руку, что шары в этом случае будут только помехой, причем серьезной.
Чаккел нахмурился еще пуще.
– Похоже, мы расходимся во мнениях. Завотл, к чему ты клонишь?
– Ваше Величество, я говорю о новой стратегии, в основе которой, впрочем, лежат давно известные принципы. Важно, чтобы противник как можно позже обнаружил нас, и совершенно очевидно, что шары, из-за своей величины заметные в сверхпрозрачной зоне невесомости с расстояния многих миль, в данном случае сослужили бы нам плохую службу. Без них крепости будут действовать гораздо эффективнее…
Толлер начал постигать замысел Завотла и, казалось, ощутил на миг стужу высокого неба, просачивающуюся в его тело.
– Ты хочешь отсоединить шары и…
Завотл кивнул.
– И вернуть на землю, чтобы поднять другие секции крепостей. Не вижу причины, по которой нельзя использовать оболочки многократно.
– Я это вовсе не так себе представлял, – произнес Толлер. – Ты хочешь оставить в небе совершенно беспомощных людей? Не способных предотвратить падение корабля?
Лицо Завотла обрело абсолютное, нечеловеческое спокойствие.
– Милорд, речь идет о зоне невесомости. Вы сами однажды задали вопрос: как можно упасть, не имея веса?
– Да, конечно, но… – аргументы Толлера иссякли, – но мне это не нравится.
– А мне нравится! – воскликнул Чаккел и улыбнулся Завотлу; было видно, что его приязнь к небесному капитану уже достигла полного расцвета. – Еще как нравится!
– Да, Ваше Величество, – сухо вымолвил Толлер, – но ведь вы там сидеть не станете.
– И ты, Маракайн, – парировал Чаккел. – Я тебя назначил маршалом за прекрасное знание небесных кораблей, а не за болтливый язык и драчливый норов. Нет уж, голубчик, ты у меня останешься на твердой почве. Будешь командовать снизу.
Толлер помотал головой.
– Это не в моих правилах. Я командую в строю.