- А ты что сам за ворота выйти боишься?
- Да дядька Иван не велит!
- Чего ж это он не велит? Украдут тебя, что ли, за воротами?
- Не велит - да и все тут! Говорит - ты человек лесной, ты в городе потеряешься! Ищи тебя потом! И злые люди, говорит, вокруг пальца обведут! Весной только, говорит, найдем тебя, когда сугробы стают!
- А на что ты злым людям сдался? - разумно спросил Стенька. - Шуба на тебе не соболиная, вообще никакой, денег тоже, поди, и алтына не имеешь. Какой им с тебя барыш?
- Да и не дамся я им! - со всем возмущением восемнадцатилетнего плечистого верзилы добавил Нечай. - А вот потеряться - это дядька Иван прав! Как меня сюда везли - то и дело поворачивали. А улицы-то все одинаковые! А на торгу, сказывали, целая площадь полным-полна людей! Человек сто, не меньше! Вот где потеряться можно!
- Пошли! - решительно сказал Стенька. - Пока до бабки Козлихи добежим, ты и расскажешь, откуда такой взялся. Сто человек! Да там двадцать раз по сто! А то и поболее!
- Откуда же их столько набралось? - спросил потрясенный Нечай.
- Москва же!
- Ого!
- Сам-то ты откуда?
- А из Бунькова! - гордо отвечал парень. - Неужто ты Бунькова не знаешь?
И всем видом показал изумление.
Они как раз вышли в калитку, и Стенька быстрым шагом припустил в сторону церкви. Нечай шел рядом, вроде и не торопясь, однако длинные ноги позволяли ему идти вровень со спешащим Стенькой без малейшей суеты.
- Город это, что ли? - спросил Стенька.
- Вроде города... - не совсем уверенно молвил Нечай.
- И где же твое Буньково?
- А за Ивановкой.
- Еще того не легче!
Стенька кинулся наперерез первой же тетке.
- Слышь, где тут бабка Козлиха проживает?
- А вон, молодец!
- Бог в помощь! - запоздало приветствовал тетку Стенька и повернул к калитке в почерневшем заборе.
- Ты и Ивановки не знаешь?
- Погоди ты! - прикрикнул на парня Стенька. - Дай бабку сыскать! Потом про города с деревнями рассуждать будем!
Бабка Козлиха первым делом принялась выспрашивать Стеньку - тяжелы ли были сани, громко ли выл Ивашка Шепоткин, и выл ли, лежа потом в санях в неподвижности. При этом она увязывала в холстину травы с корешками, которые снимала со стены.
Стенька с Нечаем, который непонятно как и поместился в бабкиной избушке, молча и дружно поворачивали головы - с такой скоростью металась взад-вперед старенькая, скрюченная, но безмерно разговорчивая и шустрая бабка.
- Ну, ступайте! - прикрикнула она. - Не оставлять же вас в избе!
Вышли на двор - и тут бабка понеслась вперед. Кабы не черный плат - то была бы она, маленькая и стремительная, как мальчишка, выпущенный поиграть в снегу.
- Не знаешь, стало быть, Ивановки, - огорченно сказал Нечай. - А от нее до Касимова, сказывали, верст пять всего.
- Вот оно что, касимовский ты! - об этом Стеньке следовало и самому догадаться, Нечай при всем своем пригожестве, при светлых кудрях и румяных щеках, глаза имел раскосые и скулы высокие. В тех краях немало служилых татар проживало - должно быть, кто-то нечаевой бабке и пособил...
- Буньковский.
- Как же ты в Москву-то из такой дали заехал?
- А купец Рудаков привез.
- И зачем же ты тому купцу на Москве понадобился?
- Кабы я знал! - воскликнул Нечай. - Купец сказывал - на Москве житье привольное, каждый день калачи и пряники едят, можно в Кремль пойти и самого царя увидеть!
- Выходит, он тебя царя смотреть повез? - Стенька поглядел снизу вверх, пытаясь по лицу собеседника понять, не шутит ли тот.
Но Нечай не шутил - он искренне был огорчен, что из такой дали завезли в столицу да и держат взаперти.
- А к дядьке Ивану ты как попал? - заехал с другого конца Стенька.
- Так мы ж все вместе ехали!
Стенька вспомнил - и точно, Ивашка в приказе вопил, что куда-то ездил на полгода, почему и заложил женку Марфицу за пятнадцать рублей.
- Купец, стало быть, тебя сманил, а у дядьки Ивана ты поселился?
- Да они сговорились, чтобы я тут жил! Купец-то за меня кормовые деньги дядьке Ивану дал, по две деньги на день.
- А чем это ты ему так полюбился, что он за тебя кормовые деньги вносил? - чем дальше, тем более странным казался Стеньке Нечаев приезд в Москву...