- Хорошая девочка, - похвалил я тихим грудным голосом, проведя широкой ладонью по пышным бёдрам, ухватил чулки и медленно стянул каждый их них, заставив женщину подо мной неровно выдыхать при каждом моём прикосновении. Педикюр. – Умница.
Преодолев своё желание немедленно приступить к главному, я накрыл Татьяну одеялом и лёг рядом.
Она закрыла лицо руками и, усмехнувшись, покачала головой, словно не веря в происходящее.
Я подпёр голову рукой и, лёжа на боку, выжидал. Да, я сказал, что сегодня буду решать я, однако из головы всё не шли её слова о том, что она недавно задумалась о своих желаниях. Слишком будет просто управлять ею, она ждёт этого, для неё это – зона комфорта.
Татьяна отняла руки от лица и расслабленно откинулась на подушку.
- Как же хорошо. Как тихо.
- Ты можешь поспать. Я разбужу тебя.
Она развернулась ко мне и замерла.
- Очень жаль, - вдруг невпопад сказала Татьяна, - что тут нет окна. Я люблю большие окна, через которые льётся утренний свет. Он напоминает о том, что в этой жизни хорошее обязательно возьмёт верх.
Когда она говорила об этом, её лицо словно озарилось теми самыми солнечными мягкими лучами, которые были так любимы ею.
Тут моя гостья подползла ближе ко мне и, положив голову на согнутый локоть, стала смотреть на меня.
- Ты правда разбудишь меня? - спросила она, видимо, чувствуя, как веки начинают тяжелеть.
Я посмотрел на часы на прикроватной тумбочке.
- Тебе осталось всего полчаса. Нет смысла.
- Вот так всегда, - вздохнула она. И я увидел, как она в одно мгновение пережила весь следующий день, неделю, месяц: заботы, дела, проблемы, вопросы. Между бровями появилась складка, которая невероятно испортила её милое лицо. Эта метаморфоза была неожиданной и резкой. Я погладил ей лоб, чтобы убрать эту складку. Татьяна, поднялась на локте и уткнулась в мою ладонь. Поцеловала её.
Я решил, что это можно счесть за белый флаг.
- Иди ко мне, - шёпотом позвал я. - Иди.
Она колебалась секунду, затем подвинулась и уткнулась мне в шею.
- Ты слишком красив для меня, - послышался её сонный голос. - Ты точно этого хочешь?
Вдруг мне стало сложно дать ответ. Момент, когда я готов был дать утвердительный ответ, даже не появился, несмотря на мою готовность выполнить её желание. И мог ли я отказаться? Что бы я не думал о своей работе, она заплатила за время со мной. За меня. Так? Почему я колеблюсь? Почему я считаю, что у меня есть выбор?
Видя моё замешательство, она улыбнулась и откинулась на подушки.
- Как же хорошо просто лежать.
И это было абсолютно искренне.
Я дотянулся до её волос и стал гладить их.
Она закрыла глаза и почти тут же уснула.
Мне было ужасно жаль будить её потом, но это значило бы дополнительные расходы, а я не хотел доставлять ей такие неудобства.
Мы попрощались словно навсегда и в этот раз. Но теперь я был уверен, что она придёт снова. И мне было неловко за свои мысли, но я стал ждать этого.
Она пришла почти через месяц. Опоздала.
Я принял душ и ждал её в «нашей» комнате. Татьяна пришла спустя минут 20 после начала отсчёта времени.
Даже в тусклом свете коридора было видно, как она бледна. Бардовое платье-футляр выгодно подчёркивало её формы, я не мог не оценить это. Но взгляд был затравленным, испуганным.
Она села в кресло и сложила руки на колени, пытаясь унять крупную дрожь.
Я сел перед ней на колени, взял руки в свои. Они были холодные как лёд.
- Что случилось?
Мотание головой, упрямо сжатые губы, напряжённые крылья носа: пытается не расплакаться.
Через несколько минут внутренней борьбы за собственное спокойствие, Татьяна смело, беря саму себя на «слабо», посмотрела мне в глаза и положила руку мне на шею.
Я немного наклонил голову вправо, чтобы её рука продолжила свой путь дальше по плечу. И я совру, если скажу, что не ждал прикосновений этой мягкой руки. Погрузившись в свои мысли, она подпёрла другой рукой свой подбородок, полностью закрыв пальцами рот. Холодная ладонь переместилась мне на плечо под халат и там осталась.
Я обхватил колени Татьяны, доверчиво прижался к ним. Она смотрела на меня ласково, нежно, с грустью.
В уголках её глаз были мелкие морщинки, мне они нравились.
- Прими душ, - предложил я. – Заодно успокоишься.
Если честно, это была уловка.
Кивнув, она с отрешённым видом выпрямилась (по-прежнему повинуется, не думая), я поднялся вслед за ней, встав у неё на пути.
Интересно, она специально выбрала бардовое платье сегодня? Мы были словно лепестки розы, идеально подходящие друг к другу.
Я прислонился своим лбом к её, легко обвил руками, успокаивающе поглаживая по спине и пояснице. Всё, что ей нужно было, только поднять голову. И вот подрагивающие женские руки легли мне на плечи. Она закрыла глаза. Всё зависело сейчас только от неё.
Татьяна подняла голову и мягко, целомудренно прижалась к моим губам, что не помешало ей позже ответить на мой настойчивый мокрый поцелуй.
Я помог снять платье, под которым оказалась красивая благородно алая «грация». Это невероятно.
Спустя некоторое время уже в кровати я увидел слёзы в её глазах.
- Прости. Тебе больно? – заволновался я и остановился.
- Нет, нет, всё хорошо. Просто ты… Нет. Я чувствую себя такой живой с тобой, что даже страшно. Это неправильно. Я не должна… Я так ясно ощущаю себя, своё тело…
- Я тоже. – признался я и впился в её губы.
Однако слёзы это не остановило.
Она убрала руки с моей спины и закрыла ими лицо.
Я отнял руки от её лица.
- Что случилось? Почему ты опоздала сегодня?
- Мой муж… Он… Я подошла к нему, чтобы проверить, а он… Он схватил меня за кисть. – Татьяна заломила левую руку, погрузившись в свои воспоминания. – Крепко. И он так на меня посмотрел. Мне стало страшно. Он словно знал, куда и зачем я иду. Я села рядом с ним и только и могла, что говорить: «Прости меня, прости». А он всё смотрел и смотрел, пока я не смогла… Просто не смогла больше это выносить. Я встала и ушла.