— Совсем. По тебе что — рота космопехов маршировала?
— Хуже. Император собственной персоной.
— Этот может, — усмехнулся Гарольд. — Но ты сам виноват. Не надо было соглашаться на должность Канцлера.
— Это был вызов, и я его принял.
— Жалеешь?
— Все чаще и чаще, — вздохнул Артур. Выпрямился, крутанулся в кресле.
— Судя по всему, сейчас именно такой момент. Ты поэтому мне позвонил? — спросил Гарольд, пожирая его глазами и мечтая только об одном: обнять, наврать про то, что все наладится, и стереть усталость с прекрасного лица поцелуями.
— Мне нужен совет… друга.
— Друга? — скривил губы в печальной усмешке Гарольд. — Какой я тебе… друг? Мы едва знакомы.
— Мы целовались, Дредд. Считай, это было посвящением.
— Уговорил, — обмяк в кресле Гарольд. Артур помнит про поцелуй. Помнит! — Так что стряслось?
— Император настаивает на моей свадьбе. Отец предлагает слушать сердце и не делать резких телодвижений. Сердце молчит, а Император теряет терпение.
— Что должен сделать я? — дернул уголком рта Гарольд, не сумев полностью скрыть накатившую волну недовольства. — Уговорить тебя жениться?
Не время поддаваться эмоциям! Время включать мозги и думать о будущем, как когда-то сделал это Император. Пять лет назад Гарольд дал зарок не искать встречи с Артуром, не звонить ему и не напоминать о себе, похоронив влюбленность на самом дне души в надежде, что она задохнется и умрет, но сегодняшний звонок напомнил Гарольду о второй части зарока: если Артур найдет его сам, то он позволит своей душе расправить крылья и сделает все, чтобы больше ей их складывать не пришлось.
— Других вариантов нет? — сложил руки на пульт, а на них голову Артур. — Мне всего тридцать! Почему я должен жениться так рано?
— Потому что ты — Наследник Великого Княжества, единством которого никто не хочет рисковать. Ты знаешь это не хуже меня.
— А как же любовь?
— Если ты не влюбился до сих пор, значит, она придет к тебе в самое неподходящее время и спутает все карты, — сказал Гарольд, прилагая максимум усилий, чтобы голос звучал ровно.
— И что я буду с этой непрошенной любовью делать?
— Наслаждаться. Сделаешь любимую Фавориткой — и всего делов. Ты же аристократ, у вас такое в порядке вещей.
— Я лучше сделаю Фаворитом любимого, — провел пальцем по пульту Артур.
— Ты же вроде не любитель мужчин.
— Да, но тебя я бы в постель затащить не отказался.
— Оу…
— Шучу, — пошел на попятную Артур, увидев, как сильно растерялся Судья.
Не надо было, наверное, на него так набрасываться. Подумаешь, целовались когда-то. Это же не повод для романтических глупостей и жаркого секса! Или повод? Артур почесал затылок и решил, что все-таки повод, и не стоит сдаваться, не начав сражения. Особенно, если поцелуй был особенным. Парни, с которыми он за эти годы перепихнулся, то ли целоваться не умели, то ли трахаться… Не понравилось ему с ними, в общем. А женщины… Это совсем другое. С ними ты всегда главный, а ему отчаянно хотелось хотя бы ненадолго побыть беззаботным, безмозглым, сексуально озабоченным мальчишкой, все проблемы которого решает кто-то другой. Тот, рядом с которым все у него в жизни становится так, как надо.
— Шуточки у тебя дурацкие, — буркнул Гарольд.
— Я такой не один, так что не делай вид, что к грязным приставаниям не привык.
— Не привык!
— Странно.
— Почему странно?
— Только не говори, что не знаешь про ставки, которые делают на тебя в подпольных казино по всей Вселенной, — округлил глаза Артур.
— Какие еще ставки?!
— Кто первый с тобой переспит и предоставит неопровержимые сего действа доказательства, тот сорвет куш в сто тысяч имперских реалов. К слову, мои пять тысяч там тоже есть. Я поставил… на себя. Подумал, раз с тобой целовался, значит, на данный момент в этой великой гонке фаворит.
— Твою ж…
— Видел бы ты сейчас свою отвисшую челюсть! — рассмеялся Артур.
— У меня не только челюсть отвисла, — проворчал Гарольд. — Ну погоди, припомню я тебе твои дурацкие пари!
— Прости, это все нервы.
— А что не так с твоими нервами?
— Сдают.
— Почему?
Артур перестал веселиться, выпрямился в кресле и посмотрел на Судью в упор. Дурацкий шлем скрывал почти все лицо, но ему хватит и этого «почти», чтобы не чувствовать себя идиотом, разговаривающим о наболевшем с самим собой.
— Потому что одиночество — это не для меня. Я хочу любить и быть любимым. Хочу дружить, верить тому, что говорят мне люди, и не хочу шарахаться от собственной тени. Я хочу стать таким, как мой отец, который остался Человеком с большой буквы, несмотря на то, что у него есть все, чего только можно пожелать, и невыносимый Император в придачу.
— Ты получишь все, что хочешь, — сказал Гарольд и коснулся изображения Артура пальцами. — Я об этом позабочусь.
— Меня прям отпустило, — заулыбался тот.
— Не расслабляйся. Я от тебя далеко.
— Но ты же будешь близко?
— Когда-нибудь… Может быть.
— Это не тот ответ, который я хотел услышать, — нахмурился Артур.
— Пока ты будешь женат (а ты будешь женат), другого ответа у меня не будет.
— При таком раскладе твое «когда-нибудь» превращается в «никогда». ТАК ты собираешься обо мне заботиться?
— Я позабочусь о тебе… позже. Пока ты неплохо справляешься сам.
— Насколько позже?
— По большей части это зависит от тебя и твоей жены.
Артур расплылся в такой многообещающей улыбке, что у Гарольда щека дернулась в предчувствии неожиданностей.
— На данный момент у меня нет жены, Дредд, так что твое «когда-нибудь» только что превратилось в «сегодня».
— И как именно я должен о тебе «сегодня» позаботиться?
— Я готов начать принимать твою заботу в постели, а дальше как пойдет, — махнул виртуальной шашкой Артур. К бангалорам расшаркивания! Они ему за пять лет осточертели.
Гарольд с ответом подзавис, потому что аргументов против такого завлекательного предложения не находилось. Ни одного! Если они переспят, многое может измениться. Вдруг наваждение пройдет? Вдруг он ошибается и то, что сжимает его сердце сейчас, — это не любовь, а похоть и желание взять реванш за тот день, когда все перевернулось с ног на голову?
— Ну же, соглашайся, — склонился к экрану Артур. — Мне, как и тебе, нужна передышка. Всего на сутки! А потом…
— Потом каждый из нас снова пойдет своей дорогой, — закончил за него Гарольд.
— Договорились, — заулыбался Артур.
— Сколько времени тебе понадобится, чтобы объяснить Императору твое суточное отсутствие и оказаться на орбите планеты Триксион?
— Часов восемь, если постараться, — сверился с навигатором Артур.
Два часа на разгон всех и вся, час на избавление от слежки и пять часов изнурительных гиперпрыжков, чтобы срезать даже то, что срезать не следовало. Звездная система, в которой находилась нужная планета, была теми еще задворками.
— Встретимся у Птичьей головы на темной стороне луны Триксиона, — сказал Гарольд. — Опоздаешь — сделка отменяется.
— Почему?
— Мы не сумеем уйти незамеченными, когда суматоха уляжется.
— Какая суматоха? — нахмурился Артур, но в ответ получил лишь оборванный решительной рукой звонок. — Бангалор тебя раздери! В кого ты такая сволочь?
…
Дальнее Порубежье. Планета Триксион. 7 часов 49 минут спустя.
Артур вынырнул из вселенских потоков за десять минут до времени Х и едва не врезался в кучу мусора, которая в недавнем прошлом была космическим кораблем. Увернулся от нее, огляделся по сторонам и с детским восторгом врубился в битву, кипевшую вокруг, на стороне изрядно помятого штурмовика Звездного патруля, которого теснили к скалам на поверхности луны Триксиона пять разномастных, побитых временем и жизнью, ощетинившихся всеми известными видами оружия пиратских кораблей и несметное количество истребителей.
— Мочи гадов! Смерть пиратам! Да здравствует свобода!
Артур орал во всю глотку, смеялся как сумасшедший и палил изо всех орудий, сея хаос и разрушение в рядах пиратов, не ожидавших нападения с тыла. Веселье кончилось, когда два из пяти кораблей превратились в огненные шары, а сквозь багровую завесу облаков в космос вынырнул звездолет Имперского Судьи, следом за которым неслись два десантных шаттла Звездного патруля. Штурмовик перестал дымить и притворяться ни на что не годной развалиной, скинул маскировку и устроил пиратам Армагеддон.