— И что с ним сделает Роберт? — тихо спросила я, хотя и так все понимала.
— Не знаю. Но я дал слово защищать Елизавету и делаю то, что должен.
Вот она – цена светлого будущего, которое, может, и не настанет. Сколько еще крови и поломанных жизней будет на нашей совести, прежде, чем мы дойдем до финала? Но самое главное – это никогда не закончится. Кто бы ни сидел на троне, в чьих бы руках ни находилась власть, грязные игры будут продолжаться. Нет правых и неправых – лишь извечная человеческая борьба. Самый древний закон природы. Или ты, или тебя.
Комментарий к Глава 18. Законы природы
группа в контакте - https://vk.com/lena_habenskaya
========== Глава 19. Кто вы, леди Стенсбери? ==========
После разговора с Марией мое положение несколько улучшилось. Близость к королеве приносила свои плоды. Теперь я сопровождала ее на всех прогулках, во время молитвы в храме стояла по правую руку, и сидела рядом за трапезой. Неприятие со стороны других фрейлин возросло, как минимум, вдвое, но я не обращала на это внимания. Их неловкие попытки задеть меня за живое, с треском проваливались. Особенно старалась Изабелла. Она не упускала случая назвать меня деревенщиной (что было странно, ведь я родилась и выросла в Лондоне), а Ричарда дикарем.
— Каково это, быть женой еретика, леди Стенсбери? — громко спросила она, когда после обеда мы занимались рукоделием.
— Лучше, чем старой девой, дорогая, — ответила я, не отрываясь от вышивания.
Если бы взгляды могли убивать, мое бездыханное тело уже валялось бы на полу. Странно, но сейчас эти колкости не вызывали гнева, а порядком забавляли. И все же, я напомнила себе об осторожности — не терять бдительности и не задирать нос слишком высоко. Коварная спесь погубила немало достойных людей.
— Ты думаешь, если Ее Величество благоволит тебе, то ты в безопасности?
Изабелла вскочила и в два шага пересекла комнату. Она стояла надо мной, полыхая от гнева.
— Если тебе есть, в чем меня обвинить, ступай к епископу или Ее Величеству, — я отложила вышивание и посмотрела ей в глаза.
Зрительный поединок продолжался несколько секунд, но мне они показались неестественно долгими.
— Рано или поздно ты допляшешься, мерзавка, — прошипела Изабелла. — Ее Величество прозреет и увидит, что ты на самом деле из себя представляешь.
Остальные фрейлины замерли в любопытном ожидании. Пять пар глаз уставились на нас.
— Это все, что ты хотела сказать?
Она посмотрела на меня так, будто хотела ударить, и в какой-то момент я действительно поверила, что Изабелла сделает это, но она лишь зло сверкнула глазами и вернулась на свое место.
Итак, я, кажется, нажила себе еще одну врагиню. Сколько же человек хотят видеть меня, корчащейся в огне? Епископ, Норфолк, Изабелла… И, возможно, королева. Не так уж много, если не брать в расчет еще сорок-пятьдесят имен. Можно сказать, дела идут хорошо.
Уже упомянутый герцог Норфолк тоже не стал тянуть с личным знакомством и подошел ко мне на второй день пребывания в Уайтхолле. Тогда мы перекинулись парой дежурных фраз и разошлись. После этого он несколько раз заговаривал со мной на ужинах и церковной службе, а один раз подловил в коридоре. Я шла в свои покои после стычки с Изабеллой, и мысли мои были заняты обдумыванием ситуации.
— Добрый день, леди Стенсбери.
Я остановилась. Передо мной стоял Норфолк. Одетый с иголочки, с подстриженной на испанский манер бородой и предельно галантный. А еще опасный как сам дьявол.
— Здравствуйте, Ваша Светлость.
Я не испытывала ни малейшего желания заводить с ним разговор. Его папаша, хитрый лис, еще при Генрихе показал феерическое умение идти по головам, не пожалев родную племянницу, а его сын унаследовал этот талант.
— Вы спешите?
— Должность фрейлины накладывает определенные обязательства, милорд, — улыбнулась я.
— Да, да, — он понимающе кивнул. — Чем ближе к монарху, тем больше забот. Но, согласитесь, то, что мы получаем от этого положения, сглаживает мелкие неудобства.
Было неясно, выполнял ли он поручение Марии, или же играл за самого себя, но существенного значения это не имело – от герцога следовало держаться подальше.
— Не могу не согласиться, Ваша Светлость.
Норфолку недавно исполнился всего двадцать один год, но уже сейчас он подавал большие надежды, и задался целью превзойти по влиянию покойного отца.
— Наконец-то выдался погожий денек, — герцог посмотрел в окно. — Составите мне компанию на прогулке? — Он заговорщицки улыбнулся. — Уверяю, вашей репутации это не повредит.
С позиции здравого смысла лучше было отказаться, но не стоило забывать, зачем я здесь. Норфолк состоял в королевском совете и многое знал. Разговорить его сложно, но попытаться стоит. В любом случае, таких, как он, следует держать при себе.
— С удовольствием, Ваша Светлость, — я протянула ему руку. — Я и сама думала о том же.
Королевский сад был отдельным миром. Он не пустовал никогда, а большинство людей, с виду мирно гуляющих по аллеям, являлись чьими-то шпионами. Рыжеволосая красавица Джейн Уоррингтон, занятая вышиванием – наперсница епископа; загорелый юноша, одетый на французский манер – работал на лорда-канцлера, а шумная стайка молодых девиц были доносчицами Изабеллы. Наверняка, и у Норфолка имелись здесь свои глаза и уши.
Он увел меня с главной дороги на тенистую аллею. Голоса и шум остались позади, и на окружили шелест листьев и щебетание птиц. Не знай я герцога так хорошо, подумала бы, что он хочет меня соблазнить, но Генри, несмотря на юный возраст, не разменивался подобными авантюрами.
— Я слышал, Ее Величество приблизила вас к себе. Как ее здоровье? Я очень переживаю за королеву, она много сделала для нашей семьи.
Ну, конечно, он переживает. Если Мария умрет, а это, судя по всему, случится скоро, Говарды окажутся в подвешенном состоянии. Елизавета писала, что не доверяет их семье, что и понятно.
— Ее состояние удовлетворительное.
Я лгала, и Генри это знал. Королеву все чаще мучили лихорадка и боли в животе. Придворный врач предполагал, что это может означать беременность, поскольку у нее уже два месяца не было кровей, а живот увеличился. Но в ее окружении все чаще звучало слово «опухоль». Мария умирала, и вопрос теперь заключался лишь в том, сколько времени ей осталось.
— Бросьте, миледи, — отмахнулся герцог. — Мы оба знаем, что ее скоро не станет.
— Говорить о смерти королевы – государственная измена, — напомнила я.
Норфолк остановился и сжал мою руку.
— Изменой будет бросить страну на произвол судьбы, — сказал он жестко. — Вы ведь тоже думаете о собственном будущем.
— И потому осторожна в своих словах, милорд. Королева жива, и власть в стране принадлежит ей. Как и наши жизни.
Генри ослабил хватку.
— Вы умная женщина, поэтому я и позвал вас сюда. Со мной можете говорить откровенно.
— Что вы хотите от меня услышать?
— Правду.
— Но вы еще не задали вопрос.
Герцог улыбнулся.
— Кто вы, леди Стенсбери?
— А вы?
— Я тот, кто может спасти Англию.
Самоуверенности Генри было не занимать. Вот только непонятно, на чьей он стороне. Герцог часто подвязался с испанцами, и одновременно проводил время с французами, дружил с епископом и часто бывал в покоях королевы.
— Смелое заявление, Ваша Светлость. Да поможет вам Бог в этом благородном деле.
— Если бы я хотел причинить вам вред, то уже сделал бы это. Но я вижу в вас союзницу. Вы близки к королеве и располагаете информацией. А еще я знаю, что ваша семья нуждается в деньгах. Во всяком случае, раньше нуждалась. — Он окинул меня взглядом. — В последнее время у вас появилось много новых нарядов.
— Так, вы хотите знать, на кого я работаю?
— Нет, — улыбнулся он. — Мне это не интересно. Я хочу, чтобы вы работали на меня.
Конечно, герцог знал, что у меня есть покровитель, но это и не было секретом. У всех, кто находился при дворе, они имелись. В том числе и у самого Норфолка. Около двух недель назад Ричарду стало известно, что Генри шпионит для Филиппа, но выдавать его было не в моих интересах.