- Это защита от львов? - спросил Вульфред.- От больных или раненых. На человека только такие нападают. Человек слишком мал для взрослого здорового льва, не говоря уже о целой стае. Но те, кто не может охотиться на сильных и быстрых, не побрезгуют и человеком. И еще от гиен.- От этих трусливых пожирателей падали? - Вульфред фыркнул. - Да им хватит и горстки камней!- Это днем они трусливы, - возразил Гома, - а ночью у них появляется мужество. Вполне могут схватить спящего, а челюсти у них покрепче львиных, так что один укус - и можно остаться без ноги.- Прямо сухопутная акула, - заметил Вульфред. - Что же, верю тебе на слово.Эта ночь, как и все последующие, была полна звуков. Тьму внезапно разрывали рев хищников и крики их жертв, а люди спросонья вскакивали на ноги и хватались за оружие. Со временем, правда, к этим звукам привыкли, ведь эта опасность где-то далеко и их не касается "пока", и люди спали спокойно. К колючей боме иногда подходили слоны и с любопытством заглядывали внутрь, но вскоре они теряли интерес и шли своей дорогой.Благодаря обилию дичи у путников не было недостатка в мясе, так что Малия скоро начала жаловаться на однообразие стола.- Опять жареная антилопа? - воскликнула она как-то вечером. Шел десятый день пути.- Это другая, - заверил ее Спрингальд. - У нее были волнистые рога, таких мы еще не видели.- Одно мясо! - хныкала Малия. - Как хочется хлеба или фруктов! Даже от чечевицы я бы сейчас не отказалась.- Неплохо бы еще вина или пива, - заметил Вульфред. - По воде хорошо плавать, но пить в таких количествах - это не для меня.- Радуйся, что у нас ее вдоволь, - сказал Конан. - Пусть даже мутной и грязной.Малия скорчила гримаску отвращения:- Ни одна благородная леди не должна даже смотреть на то, что они вытворяют в воде своими копытами, а уж тем более эту воду пить.Несмотря на такие слова, походная жизнь пошла знатной даме исключительно на пользу. Ее шаг стал легким и упругим, появилась какая-то внутренняя сила, которой не было раньше. Ни вода, ни пища не причинили вреда ее здоровью. Наоборот, она только закалилась и по вечерам, после длительного дневного перехода, выглядела даже менее усталой, чем мужчины.Впереди возвышались горы. Вначале они выглядели всего лишь холмами, а первые несколько дней пути, казалось, ничуть их не приблизили. Потом наконец открылась их настоящая величина; они оказались гораздо выше, чем можно было предположить, вершины покрывали белоснежные шапки.- Где мы будем подниматься? - спросил Конан у проводника.- Ты видишь вон тот перевал?- Вижу.- Мы идем туда. Подъем долгий и трудный, но там есть переход через горы.- Ничего похожего на Рога Шушту, - сказал Спрингальд, вытирая пот со лба.- Рога видны за тем перевалом, - успокоил его Гома.- Значит, уже совсем близко, - сказала Малия.- Ты только что прошла всю равнину и все еще думаешь, что если видно значит, и недалеко? - спросил Конан.- От перевала до Рогов еще один переход, - заметил Гома. - Он более трудный.- По пустыне? - спросил Вульфред.- По пустыне.Они продолжали свой путь. У самого подножия горной гряды им впервые за все путешествие повстречались люди.Сначала, правда, путники увидели скот. Это были крупные, сильные животные с длинными рогами, окрашенные во все оттенки, какие только возможны в бычьем племени. Были и пятнистые, и в крапинку. Людей вдалеке едва можно было различить, хотя солнечные лучи играли на остриях копий и вспыхивали на их продолговатых белых щитах.- Что скажешь, Конан? - спросил Ульфило, когда пастухи их заметили и двинулись в сторону отряда.- Они, должно быть, хорошие воины, если разводят скот в таких диких краях. Постоянная угроза хищников, да они еще, если верить Гоме, отбивают скот друг у друга, как и у меня на родине.