Поэтому все разом принялись обсуждать будущие оклады по выслуге лет, надбавки за должности, за звания, за место службы, за участие в боевых действиях и род войск... Затем разговор незаметно переключился на здешие цены, и все в один голос решили, что по сравнению Россией они до неприличия высоки.
- На метро проехать - семь франков. Это если на наши деньги...
- В Париже? Да, верно. Самый дорогой город.
- Там, наверное, вообще меньше чем за сотню не пожрешь?
- За сотню? Размечтался. Бутерброд простой двадцать франков стоит! А пачка сигарет - двенадцать!
- Можно, говорят, за семь купить.
- Дерьмо какое-нибудь? Вроде нашей "Примы"! Я такое и дома-то не курил.
- Ну и сидел бы в своем Воронеже! Чего сюда притащился?
- А твое какое дело? Ты что, из "гестапо"?
- Кто, я? Слышь, за базар-то...
- Хватит, мужики. - Алексей вовремя почувствовал, что разговор опять приближается к опасной черте. - Полегче.
- А чего он несет?
- Да пошел ты!
Очевидно, сказывалась многодневная духота. Накопившееся нервное напряжение искало выхода, и последствия даже самой пустячной ссоры могли оказаться непредсказуемыми.
Это понял даже Хохол. Успокоив на правах старшего почти готовых сцепиться соотечественников, он довольно миролюбиво поинтересовался:
- Слушай, Студент... Насчет черномазого - ты давай поосторожнее. Легион за забором кончается.
Алексей сразу понял, что имеет в виду приятель. Кивнул и добавил для полной ясности:
- Здесь мы за тебя, как за своего "вписались". А там - каждый сам по себе. Закон джунглей! И на полицию не надейся, особенно в твоем положении.
- Да, если ты не француз... - Хохол, видимо, припомнил что-то из собственного опыта, поморщился и потер левый бок. - В общем, смотри по сторонам.
- Сколько времени, мужики?
Оказалось, что пора идти строиться - на ужин. Народ засобирался:
- Ну, Студент, счастливого пути!
- Привет родным березкам, если что.
- Может, встретимся еще... Мир, говорят, тесен.
Одним из последних руку для пожатия подал Алексей:
- Удачи тебе!
Но Студент задержал его ладонь в своей:
- Спасибо.
- Ладно, обошлось. И слава Богу!
- Вот, я тут написал... Адрес, телефон. Будешь в Питере - дай знать обязательно.
Алексей даже не стал прятать ухмылку:
- Ну, надеюсь, не скоро увидимся! Лет этак через пяток...
- Конечно, конечно, - спохватился Студент. - Я знаю, я уверен - все будет в порядке. Тебя-то уж точно зачислят!
- Посмотрим. Все, будь здоров.
Отпуска у легионеров, конечно, неплохие, до сорока пяти суток. Но по условиям контракта впервые отправиться на Родину можно только на четвертом году службы...
* * *
На ужин в этот раз давали мясное рагу и какой-то салат.
- Леха, перчику перекинь!
- И пару пива. Холодного.
- Чего? - Не понял Хохол.
- Шучу, - пояснил Алексей и прежде чем приняться за еду щедрой рукой окропил зелень оливковым маслом. Со спиртным-то как раз в лагере была напряженка...
- Товарищ! Клеп?
Обернувшись, Алексей увидел вежливую улыбку Гюнтера, немца лет сорока:
- Хлеба тебе, что ли? Нет проблем.
Несмотря на отличную выправку и фигуру без капли лишнего жира, сосед явно был здесь самым старшим - во всяком случае, возраст его вплотную приближался к предельно допустимому для кандидата в легионеры. О прошлом своем Гюнтер не распространялся, но с охотой употреблял в общении с соотечественниками Алексея русские слова и, даже целые выражения.
- Хохол, передай ему...
- Хлеб, яйки, млеко? Хенде хох, Гитлер капут! - Приятель заржал было без всякой задней мысли, но тут же осекся под взглядом Гюнтера:
- Битте-дритте!
- Данке, - поблагодарил немец.
- Наверное, надо было сказать "мерси", - чтобы сгладить неловкость, Алексей улыбнулся соседу, а потом вновь повернул голову к землякам:
- Привыкайте, ребята! Теперь, говорят, нам будет положено общаться только по-французски. Даже между собой...