— Если хочешь, — протянул Флэтчер, снова закурив. — Ты можешь уехать с нами. Но, учти, день, два, три, и меня здесь уже не будет.
— С нами? — насторожился я. — Только не говори, что ты берешь с собой Риту.
— Да я бы рад оставить ее, но она моя жена, как ни крути.
Я усмехнулся.
— Ну куда мне с тобой ехать? — вздохнул я.
— Центральная Америка, — мигом отозвался Наземникус. — Первое время я побуду у своего старинного друга, а потом…
Черт, Центральная Америка… он заставлял меня завидовать.
— Я не могу, — отрезал я.
— Так я и не заставляю, — кивнул Наземникус. — Я же понимаю, как тебе это непросто, бросить все и слинять черт знает на сколько. Поэтому и не говорил тебе изначально.
— Врешь?
— Вру.
Мы оба тяжело вздохнули.
— Что мне делать в твое отсутствие? — спросил я. — Работать рискованно.
— Не работай, — сказал аферист. — Сиди тихонечко дома, можешь для разнообразия поучиться где-нибудь, как хотел. И, Бога ради, наладь со своими соседями отношения, учти, я уеду, и тебе некому будет изливать душу.
Ну конечно он прав, чертовски прав. И злиться на Наземникуса долго нельзя, потому что мужик-то он сам по себе хороший, правильный. Как женился, так вообще шелковый, пить меньше стал, поэтому и разум у него яснее стал, как мне показалось: сразу почуял беду, в лице полицейского надзора и собрал чемоданы.
И сейчас он прав, я даже и спорить не стал.
Не так уж у меня и много друзей, чтоб можно было ими так пренебрегать.
— Слушай, старый, такой вопрос, — протянул я. — Где кровь единорога достать можно?
Наземникус нахмурился и круто обернулся. Тяжелая золотая цепь на его шее звякнула.
— Тебе зачем?
— Скорпиус разлагается.
— В смысле?
— В прямом.
Аферист перекрестился.
— Сынок, — сказал он. — Закопай его нахрен обратно.
Я нервно улыбнулся.
— Да если бы. Ну так что? Где можно достать кровь единорога?
Наземникус отправил в саквояж старые подтяжки и задумался.
— Она не продается, насколько я знаю. Даже Моран таким редко занимался.
— Да ладно, — отмахнулся я. — И в Лютном переулке нет?
— Убийство единорога — пожизненное в Азкабане. Кому это надо?
План зашел в тупик.
Я не знал, как спасать Скорпиуса снова.
Но соображаю я быстро, особенно в критических ситуациях.
Поэтому, вернувшись в квартиру, мы с Луи подписали пакт о невыкидовании меня из окна, все ради Скорпиуса, а после мы втроем, даже Малфой, спрятанный под мантией-невидимкой, отправились в место, где есть все.
Короче говоря, мы отправились за кровью единорога в Отдел Тайн.
Я не очень помню, что там произошло, в помещении с аркой, но тогда Скорпиус, вроде как встретился с духом некого Сириуса Блэка, что-то для него сделал и… стал тем, кем он есть сейчас.
И я выдохнул. Трупные пятна постепенно пропадали с бледной кожи Малфоя, стоило ему отправлять на тот свет ту или иную неупокоенную душу. А как он был рад! В тот же день, все под той же мантией-невидимкой он блуждал по больницам, где этих душ было навалом, помню, я еле загнал его домой… Да, вот так он хотел жить, что даже не побоялся открывать перед покойниками двери на тот свет.
— А что случилось потом? — Кажется, преподобный Стокс, сам того не желая, заинтересовался моей историей.
Я скованно улыбнулся, и опустил взгляд. В глазах неприятно защипало, хорошо, что меня в тот момент никто не видел.
— Он почувствовал себя сильным, — сообщил я, смакуя каждое слово. — Открыл двери перед парочкой духов и понял, что у него в руках огромная сила. Распоряжаться мертвыми, представляете?
Я горько усмехнулся.
— И на следующий день он сбежал к отцу, мириться. То ли идиот со стокгольмским синдромом, то ли святой мудрец, черт его знает. Я был уже не нужен ему, Скорпиус понял, что я просто посадил его на цепь. А помог ему получить вольную мой кузен-оборотень, который выкрал его волшебную палочку из моего тайника. Вот так, святой отец, против меня стали сначала дружить, потом жить, а потом воевать. Нет, что вы, сейчас я, конечно, простил обоих, понял, что изначально я был виноват во всем: не следовало делать из воскрешенного друга домашнего питомца. Но простить его… самое сложное, с чем я сталкивался, хотя я сталкивался с таким дерьмом, что вам и не снилось. И он долго меня прощал. Иногда я думаю, простил ли на самом деле, а потом смотрю на него и понимаю, что простил.
Преподобный, чувствую, остался моим ответом доволен.
— Но что вы сделали потом? Когда ваш друг предал вас?
— Это не совсем предательство, — засомневался я. — Хотя, тогда мне так и казалось. А что я сделал потом?
Я снова улыбнулся. На этот раз ностальгически, но с горечью.
— Вместе с Наземникусом Флэтчером я покинул страну и не возвращался на Шафтсбери-авеню семь лет.
========== Глава 30. ==========
Путешествовал я не особо много, да и особо не мечтал об этом никогда. До того момента, как я оказался в Мексике — нашей первой остановке на пути к… черт знает чему, количество стран, которые я посетил, можно было сосчитать по пальцам одной руки, впрочем, как я уже сказал, тяги к путешествиям у меня не было. Я не любил ходить вслед за группкой туристов, изучающих местные достопримечательности, не делал тысячу и одно сэлфи с местным колоритом, не скупал сувениры — я был путешественником весьма пассивным. Честно, будь моя воля, я бы провел все предыдущие путешествия за границу в номере отеля с книгой в руках.
Итак, первая остановка — Мексика. И я сидел в душном отеле, пялился в слабо работающий вентилятор и обмахивался старой газетой. На балконе — весьма хлипком, на коврике для йоги сидела одетая в закрытый алый купальник с белыми рюшами Рита Скитер и старательно мазала свои плечи кремом для загара.
— Рита, зайди в номер, не пугай мексиканцев, — бросил я, встав со стула.
Наземникус оставил нас вчера — путано объяснив, что ему необходимо «прощупать почву» и трансгрессировал невесть куда. Уверен, он пытается втюхать свое ворованное барахло местным дуракам.
Я все еще находился в том состоянии, когда не до конца понимаешь, что происходит: часто ловил себя на том, что, черт возьми, я в Мексике, семья — далеко. Когда вернусь? Вернусь ли вообще?
Аферист, кстати, по этому поводу ничего не сказал.
И вообще сборы проходили молниеносно.
— Много вещей не бери, — сказал он мне. — Волшебную палочку оставь. По ней тебя легко найдут мракоборцы.
Я не стал выпытывать подробности, и послушно оставил палочку на каминной полке.
— Да, конечно, оставь ее в моем доме, — прошипел Флэтчер. — Когда твой папаша начнет искать тебя, следы приведут его сюда. Идиот.
— А что мне делать? — смутился я.
Наземникус подхватил палочку и бросил ее прямо в камин. Огонь вспыхнул.
— Купим тебе новую, — поспешил заверить он, когда я раскрыл рот от возмущения. Кстати, паспорт — туда же.
В тот момент я подумал, что зря согласился на побег.
— Отныне ты — Джимми Старлинг, — напомнил Наземникус, всучив мне документы. — Помнишь, кто такой Джимми Старлинг?
— Твой бывший однокурсник, который стал слабоумным.
— Точно. Теперь это еще и ты.
Легко сказать. Я упорно не отзывался на Джимми Старлинга, особенно подозрительно выглядело в аэропорту, когда у нас проверяли билеты.
Впрочем, уже на борту, я отыгрался на аферисте, который, как оказалось, панически боялся летать (впрочем, как и добрая половина волшебников, усаженных в самолет).
— Слышишь? — шепнул я, когда Наземникус, успокоивший нервы коньяком, только задремал.
Флэтчер недовольно приоткрыл глаза.
— Чего тебе?
— Не слышишь, как в крыле что-то стучит?
Наземникус мигом проснулся и побледнел.
Я прижал ухо к иллюминатору.
— Показалось, — улыбнулся я, устроившись в кресле поудобнее. — Но не факт. Клянусь Мерлином, что-то стучит. Мне сразу показалось подозрительным, что пилот перед взлетом крыло к фюзеляжу изолентой примотал.