Акула смотрит на мои подергивающиеся губы и усмехается.
– Ты останешься здесь, пока не отработаешь весь ущерб, нанесенный Любе и Нине, – она всучивает мне в руки ножницы. – Ты должна быть благодарна, что девочки не написали на тебя заявление в полицию. Считай это искуплением грехов. Соскреби с пола жвачки и проверь каждую парту и стулья.
Инна Игнатьевна уходит, заперев меня в кабинете. Я сажусь на корточки и отскабливаю ненавистную жвачку. На десятой липучке у меня сдают нервы. Переворачиваю парту и бью кулаками почерневшую жвачку. Когда-нибудь я обязательно уничтожу Инну Игнатьевну: как педагога, как женщину и как личность.
Я выхожу из школы в девять вечера. На улице темно, как в фильмах ужасов. Тишину нарушают редкие автомобили, проезжающие мимо. Вот приду домой, найду тетрадь и запишу туда имена всех обидчиков, а потом придумаю, как им отомстить. Мой Список будет произведением искусства.
У меня смартфон с устаревшей камерой, она не снимает в разрешении 4K; у меня нет единомышленников, которые помогут вернуть «долги» одноклассникам; у меня нет матери-училки, которая защитит и от одноклассников, и от учителей. Зато у меня есть мозги. Лучше быть умной, чем модной или популярной.
Если бы я не злилась на Любу с Ниной и классуху, то давно услышала бы, что за мной едет машина. Автомобиль поравнялся со мной, окно приоткрылось, и из него донесся свист. Я вижу ухоженного мужчину с ухоженной щетиной. Он одет в строгий костюм. Его зеленые глаза изучают меня:
– Юстиния, садись. Я тебя весь день жду.
Я приглядываюсь к машине: черный цвет, все окна затонированы. Я словно героиня классического триллера перед сюжетным поворотом. Вот бы знать заранее, что со мной случится.
– Кто ты?
– Опять забыла? Это же я, Григорий. Мы вчера разговаривали. – Он мягко улыбается. Его зубы ровные и ослепительно-белые, как в рекламе жвачки.
– Слушай, чувак, я не… чего бы ты там себе ни надумал, я этим не занимаюсь. – Иду вперед, а он едет следом. Колеса шуршат по асфальту.
– Я не маньяк. Вон там есть камера, – он указывает на столб неподалеку, – мое лицо уже засветилось. Если б я хотел похитить тебя или сделать что похуже, стал бы с тобой разговаривать?
Он говорит спокойным тоном. Видимо, не первый раз предлагает подобное школьницам. Как бы мне ни были нужны деньги, я ни за что не стану спать с извращенцами. Осторожно осматриваюсь, стараясь не вертеть головой. Нельзя, чтобы Григорий понял, что я планирую сбежать. Нужно срочно спрятаться, чтобы он не выследил меня и не узнал, где живу.
Конец ознакомительного фрагмента.