Мужчина вспыхнул, как от смущения, но ничего не ответил. Положил на стол гонорар, вдвое превышающий сумму, о которой они договорились, и быстро ушел, как будто опасаясь, что болезненные ощущения вернутся.
Настя какое-то время сидела не шевелясь, не притрагиваясь к деньгам, почти не дыша. Она чувствовала себя опустошенной, выжатой, слабой. Сама мысль о возможном насилии над женщиной или вообще любым слабым существом была настолько неприятной, острой, колющей, что она не могла успокоиться. Картинки проплывали перед глазами, она видела, как этот мальчик мучал беззащитных животных, как унижал жену, как ненавидел и презирал мать… Они подступали все ближе, и в какой-то момент ей и самой захотелось убежать, но в голову пришли слова бармена: «Не твое – не бери».
Тем не менее, у нее ушло почти несколько дней, чтобы суметь смотреть на эти картинки отстраненно, как на плохой фильм, а не начинать испытывать те чувства, которые они с собой несли, а еще через несколько дней пришла новая клиентка.
Она выглядела старухой, изможденной, серой, мертвой изнутри, хотя на самом деле ей не было и 50.
– Мне посоветовали прийти к вам, – надтреснутым голосом сказала она, – сказали, вы умеете делать чудеса.
Конец ознакомительного фрагмента.