-Благословит Господь тебя милостью своей во веки веков!
И только сейчас грешники стихли. Молчание было просто-таки гробовое. Иисус улыбнулся и вышел на середину.
— Грядёт царство истины, -подсказал кто-то из толпы.
— Спасибо, -поблагодарил Иисус.-Ну, это вы уже знаете…
Ни Петра, ни Андрея поблизости уже не было. Мария, так и осталась возле двери, боясь пошевелиться. Вне всякого сомнения, происходило нечто неслыханное — то, как уверенно держался Иисус, как, затаив дыхание, слушал его народ, как недовольно перешёптывались фарисеи… но как горели глаза, как все они смотрели на него, как мягкими струйками поднимался вверх голубоватый дым кадильниц…
— Вам говорят -молитесь Богу, а я говорю — ищите Бога! Но не там, где вы привыкли искать! Небесное Царствие всюду — я только открою для вас его двери…
— Ну и как же попасть, Иисус, в твоё Царствие? -Перебил его один из фарисеев.
— Да! Двери открыты -дальше что? — Подхватил второй. — Что нужно делать?
Иисус таинственно улыбнулся, обвёл глазами всех и бросил в притихшую толпу:
— Самому стать Царём!
Зашелестела эта толпа, и невесело стало в синагоге.
— Так ты собрался на Царствие, вот оно что, Иисус… Должно быть, ты спал сегодня, и тебе что-то приснилось… -облегчённо вздохнул первый фарисей, вымученно улыбаясь.
— Или чем-то не угодили тебе Давид с Соломоном, Иисус, что ты каждого норовишь помазать в цари? Или не по нраву тебе нынешняя власть?-Выпытывал второй, тревожно морща лоб.
— Кто сам станет Царём -тому Царь не нужен! И я, Иисус, сын Давидов, подданный тетрарха Галилеи и Переи Ирода Антипы, знаю только одну власть — власть моего Небесного Отца!
— Так сколько же у тебя отцов?-Насмехаясь, пришёл на выручку второй фарисей, распаляя себя и всех вокруг.-Ты называешь отцом всякого, о ком заходит речь, Иисус, не потому ли, что слаб и ищешь у них защиты?
— Я не слаб, просто есть Тот, Кто сильней меня, -пожал плечами Иисус.-Он даст мне силу и власть, и истинно говорю вам, — придёт день, когда вы попросите защиты у меня! — Звонко закончил он, обведя глазами всех собравшихся в синагоге.
Но этот день был далёк. И не любил дерзостей Капернаум. В глазах говорившего с ним фарисея Рахима зажёгся опасный огонёк.
— У тебя?… -Презрительно переспросил он под недовольный ропот толпы и окатил всех холодной волной. — У тебя, Иисус, бездельника, самозванца и бродяги? Развратника и смутьяна? Ты здесь только потому, что за тебя просит дочь Сулимы, жалкий лицемер, иначе кто бы стал тебя слушать!Ты шатаешься везде с кем ни попадя, ешь и пьёшь со всеми подряд, а потом приходишь сюда и говоришь нам о Боге, закатывая глаза под потолок! Но и этого мало — теперь ты притащил за собой женщину! Женщину! — Он поднял руку, собирая внимание, и торжественно указал ею на дверь, возле которой стояла Мария. — Скажешь, она нужна тебе для молитвы? Для откровений и пророчеств? Одного вида её довольно, чтобы понять, зачем она тебе нужна!… И это нынче у тебя зовётся Небесным Царствием!
Толпа ахнула. Мария зажмурилась и прислонилась к стене. Страх и стыд стеснили ей грудь. Не будь её сегодня с ним, не стой она здесь, сейчас, он нашёл бы, что им ответить, его бы обошла стороной беда… Сердце дёрнулось больно, помешав вдохнуть, и стало падать, и падать… и всё, о чём говорилось, во что верилось только что, показалось размытым и нестойким, как всплывший в голове обрывок вчерашнего сна..И чей-то больной ноющий голос прорывался и настойчиво звал за собой, в глубокую и страшную пропасть, и тоже обещал вечность, и падение, которому не будет конца…
— И что же? -Легко спросил Иисус. — Что — это, Рахим?… Какие мысли у тебя в голове? Ты и сам, должно быть, не прочь побывать в этом Царствии…
Он весело подмигнул ему и вдруг пошёл к Марии, которая очнулась от прикосновения его рук и открыла глаза.