– Вы же сказали мне, что в отличие от других женщин вас совершенно не волнует мнение окружающих.
– Да... Но...
– Что – но? – спросил он, чувствуя отчаянное биение ее пульса.
– Но это совершенно немыслимо, просто невозможно! – проговорила она, подавляя приятную дрожь от ласки Дэна.
– Что именно?
– Ну, вот это... То, что между нами происходит. Мыс вами едва знакомы.
Дэн поцеловал тонкие вены на ее запястье, поднял голову и с нежностью посмотрел на Джеки:
– Некоторые вещи, моя прекрасная учительница, происходят вопреки всякой логике. И наше увлечение... точнее, наше влечение друг к другу – как раз одна из таких вещей.
– Но речь идет только о физическом влечении! – уточнила Джеки.
Дэн прижал к щеке ее руку.
– Так ли?
Они долго и молча смотрели в глаза друг другу.
Чувствуя под своей ладонью горячую щеку Дэна и прикованная взглядом его пытливых глаз, Джеки уже не помнила, о чем они говорили.
– Не хотите ли выпить? – нервно предложила она первое, что пришло ей в голову.
Пожалев девушку, Дэн освободил ее руку.
– Немного выпить было бы неплохо и для удовольствия, и в медицинских целях. – Он осторожно подвигал челюстью. – Мне представится случай не только продлить наслаждение вашим обществом, но и восстановиться после полученных ран!
– Какие же это раны, Дэн! Это всего лишь царапины, нанесенные маленьким котенком! – Он состроил разочарованную мину, и она засмеялась: – Да, мистер Уэстбрук, не так-то просто завоевать мое сочувствие.
– А также вашу привязанность. – Он наклонился и притянул ее к себе за мягкую складку платья. – Скажите же, – проговорил он, поглаживая ее талию, – если не сочувствие и не привязанность, то что именно можете вы мне предложить?
– Могу предложить вам бренди! – громко возвестила Грета, входя в комнату и протягивая Дэну стакан.
Она сердито смотрела на него, пока он не отпустил платье Джеки и не взял предложенный напиток. Затем бросила на столик рядом с ним газету и поставила маленький поднос с закусками. – Ваша газета, фрейлейн Холт, – буркнула она. – А также домашние имбирные пряники, еще теплые, для вас и вашего гостя. – Она метнула на Дэна выразительный взгляд: – Закуска утолит и вашу боль, и ваш аппетит, герр Уэстбрук! – И, укоризненно фыркнув, она покинула комнату.
– Кажется, меня отчитали... и поделом, – заметил Дэн. – На этот раз это сделала еще одна женщина из дома Холтов. – Он с удовольствием отпил бренди и отломил кусочек пряника. – Ну что ж! Хоть она и ворчит на меня, а все равно не отказала мне в угощении.
Джеки терялась в догадках относительно необычного поведения своей экономки. Грета, которая, казалось, никого не любила, на лице которой даже улыбку редко увидишь, уже второй раз отнеслась снисходительно и любезно к этому нахальному типу, который был чужим в их доме и при этом допускал неслыханные вольности с хозяйкой. Тут было чему удивиться.
Дэн сделал еще глоток бренди и поставил стакан. Его взгляд привлекла газета.
– «Дженерал эдвертайзер», – пробормотал он. – Но почему-то мне не кажется это очень странным!
– Что вы хотите сказать? – живо отозвалась Джеки.
– Я так и думал, что вас интересует именно это издание республиканцев, а не «Газетт».
– Точно также, как я уверена в том, что вы интересуетесь «Газетт», а не «Эдвертайзером». Ведь это ваш друг, министр Гамильтон, поддерживал «Газетт» в прошедшем году. Без его финансовой поддержки она бы не удержалась, а с ним она стала оказывать огромное влияние на федералистов.
– Влияние великих людей не зависит от выживания одной газеты, Жаклин. Голос Александра был бы услышан и без «Газетт».
– Но не так громко, – возразила она.