— Самое время сделать все как следует, а? Доброе старомодное свидание, ангел.
Азирафаэль чуть наклонил голову, молча глядя на демона, вглядываясь в его черты, чувствуя необъяснимое, возможно, непростительное блаженство. И тут до него дошло кое-что еще, благодаря тому, что Кроули действительно облек это в слова. Доброе старомодное свидание было тем, на что у них никогда не было шанса — хоть и не совсем так. Они провели последние двадцать два года, открыто ухаживая друг за другом, это было правдой, их намерения были довольно прозрачны для любого, кто видел их вместе, но они никогда не были на свидании в том самом смысле — в подходящей обстановке, два любовника, разделяющие драгоценные моменты, полностью осознавая чувства друг друга. Они были готовы идти медленно в течение десятилетий, и Азирафаэль вдруг вспомнил, как однажды подумал, что это, безусловно, не только он отчаянно нуждался в таком неторопливом темпе. Кроули, несмотря на все — а может быть, именно из-за того, что он был демоном, — тоже отчаянно нуждался в любви шаг за шагом; и если бы не тот инцидент шесть месяцев назад, им потребовалось бы еще несколько десятилетий, пока они не оказались бы там, где были сейчас, в качеств настоящих любовников, а не просто друзей, родственных душ или соучастников преступления. Но им не дали шанса сделать это, и после этого момента все, казалось, просто вышло из-под контроля, поставив их в ситуацию, когда обмен первым поцелуем, сон в одной постели, а затем занятие любовью произошло в течение нескольких ночей, которые, по сравнению с их предыдущим темпом, были слишком быстрыми. Это было хорошо, на самом деле здорово, но только сейчас Азирафаэль начал задаваться вопросом — может быть, они каким-то образом задушили драгоценный роман в их отношениях, прыгнув в него с головой. А потом он задумался, не было ли это одной из причин недавнего душевного состояния Кроули.
Они не могли снова вернуться к медленным действиям, размышлял Азирафаэль, глядя в знакомые блестящие янтарные глаза, но они могли, по крайней мере, снова сделать все правильно, как и положено влюбленным, независимо от того, смертные они или сверхъестественные, ангельские или демонические, или что-то совсем другое.
— С огромным удовольствием, мой дорогой, — наконец сказал он и добавил с мягкой улыбкой: — Искушение совершилось.
Кроули улыбнулся ему, и эти ямочки на щеках и морщинки в уголках глаз заставили Азирафаэля снова влюбиться в него. Затем демон рассмеялся и опустил голову, слегка покачав ею.
— Поцелуй меня, ангел, — сказал он, снова взглянув на Азирафаэля. — Прямо здесь.
— С удовольствием, — ответил бывший ангел, теперь улыбаясь Кроули в ответ, как влюбленный дурак, каким он и был.
— Я всегда думал, что это произойдет в Сент-Джеймсе, понимаешь? Первый поцелуй, — пробормотал демон, когда Азирафаэль наклонился ближе.
Казалось, что все эти дни и ночи гнетущего отчаяния никогда не существовали, никаких грязных, с привкусом крови поцелуев в темноте, никаких отчаянных, слезливых признаний в любви, никаких кошмарных снов и надвигающегося чувства потери и обреченности. Сегодня, казалось, снова наступил первый день их жизни, и Азирафаэль собирался убедиться, что все прошло правильно.
Он нежно прижал свои теплые ладони к щекам Кроули, большими пальцами проводя по острым скулам с легкой нежностью. Его сердце ускорило темп и затрепетало в груди, как будто это действительно было их первое настоящее свидание, которое им не разрешили.
— Я люблю тебя, мой дорогой, — тихо сказал Азирафаэль, растворяясь в янтарном тепле глаз напротив. — Больше, чем я мог себе представить, больше, чем я могу выразить. Я счастлив, что у меня есть ты, Кроули. Ты мое чудо, мое благословение и моя радость. Я так люблю тебя, мой драгоценный.
Кроули моргнул, потом сглотнул, потом его губы задрожали и сжались в тонкую линию. Его янтарные глаза слишком ярко сияли в тусклом электрическом свете Сент-Джеймса.
— Я… — начал он, но Азирафаэль уже наклонился, наклонился ближе, и это был поцелуй, который вполне мог быть их первым, таким нерешительным и нежным. Только после того, как их губы разомкнулись, он смог закончить то, что начал говорить, слова слетели с его губ в шепоте. — …Я даже не могу выразить это словами, ангел.
Азирафаэль тихо рассмеялся, прижимая крошечные трепещущие поцелуи к кончику носа демона, а затем к его щекам, глазам и виску.
— Тебе и не нужно, — пробормотал Азирафаэль, все еще улыбаясь и обхватив ладонями щеки Кроули. — Я все знаю. Пойдем.
Когда они шли по тропинке бок о бок, слишком близко друг к другу, чтобы быть просто товарищами, Кроули обнял бывшего ангела за плечи и наклонился, чтобы снисходительно поцеловать его в макушку. Азирафаэль, чувствуя себя совершенно возбужденным, как будто это действительно было их первое свидание, которое они заслужили полгода назад, но не получили, наклонился к нему, быстро обхватив руками талию демона. Когда он отодвинулся назад, чтобы иметь возможность нормально ходить, и поднял голову, всего в нескольких десятках метров от них, к ним неторопливо шла дама, рядом с ней весело рысила маленькая собачка на поводке.
Когда они проходили мимо нее, Азирафаэль успел мельком увидеть ее лицо, даже тусклого желтоватого света уличных фонарей хватило, чтобы он узнал в ней ту самую даму, которую они встретили на вершине холма в Перу меньше недели назад, ту самую, которая сфотографировала их и велела ему позаботиться о Кроули, ту, которая, как утверждал Адам, была не просто дамой, а самим Господом. Он изумленно уставился на нее, и она одарила его и Кроули спокойной дружелюбной и как-то тревожно всеведущей улыбкой, без тени удивления на лице при встрече с ними здесь.
Азирафаэль открыл рот, не зная, что именно он собирается сказать, но леди опередила его.
— Самое время вам обоим сделать это старым добрым способом, — беззаботно сказала она, проходя мимо них без остановки.
Азирафаэль и Кроули остановились как вкопанные, оглядываясь на нее, но женщина медленно, но уверенно шла вперед, а ее верная дворняжка трусила рядом. Демон насмешливо поднял бровь. Азирафаэль пожал плечами, затем вернул свою руку на законное место вокруг талии Кроули и поманил его двигаться дальше в противоположном направлении. Даже если кто-то из них и хотел обсудить всю эту странность, никто этого не сделал. Это было просто слишком трудно выразить словами, поэтому они пропустили это мимо ушей, притворяясь, что забыли обо всей ситуации в целом.
В глубине Сент-Джеймсского парка порыв ветра сбросил бумажный пакет с овсом с перил в озеро, разбросав его содержимое по воде. Позже утром мешок извлекал из озера смотритель, который бормотал что-то довольно нелестное о людях, склонных мусорить в общественных местах. Овес останется плавать вокруг до определенного времени.
В нескольких милях к югу от них летела домой стая уток.
***
В Ритце им чудом повезло найти столик на двоих, расположенный в уютном закутке чуть в стороне от общей суматохи, незанятый, где одна свеча горела прямо посредине. Когда подошел официант, чтобы принять заказ, Азирафаэль кивнул демону, чтобы тот заказал первым, его рука не отрывалась от руки Кроули, а подушечка большого пальца рассеянно терла костяшки его пальцев.
— А вы, сэр? — официант повернулся к Азирафаэлю, как только Кроули озвучил свой выбор ужина, начав с блюда из утиной печени и бараньего наварина.
Азирафаэль, подперев подбородок ладонью, вопросительно взглянул на Кроули, чуть приподняв бровь в немом вопросе.
— Гм… — сказал демон официанту, который снова переключил свое внимание на него. — Это будет мой заказ и два комплекта столовых приборов. Если вы будете так любезны, мы разделим их. Я правильно тебя понял, ангел?
Сидевший напротив Азирафаэль почувствовал, как его губы растягиваются в глупой улыбке, но ему было все равно. Теперь они заслужили все глупые улыбки в мире, правда?
— Конечно, мой дорогой, — сказал он, понимая, что они несколько смущают бедного официанта, но ничего не мог с собой поделать — он чувствовал себя так нелепо влюбленным в это чудесное, ослепительное существо, сидевшее напротив него, что не возражал, если бы все вокруг действительно это знали.