Жены таких мужей любят и уважают. Невеста-то есть у тебя?
— Невеста? — Тут Толик посмотрел на Машу. — Да нет.
— Внучка моя тоже ни с кем пока не встречается. Все ей некогда.
— Бабушка, — сказала Маша, недовольная этой беседой, — я пойду. Мне пора уже.
— Говорю же, ей некогда, — подтвердила Зинаида. — Сейчас принесу тебе бутылочку. В погребе у меня специально оставлены. Машенька, побудь с Толиком немножко. Я мигом.
Когда Зинаида ушла, Толик подошел к Маше и протянул ей ракушку:
— Вот, по дороге нашел. Нравится?
— Спасибо. Очень красивая.
Маша поставила ракушку на полку, где дружно выстроились в ряд полтора десятка таких же ракушек. Толик никогда не приходил с пустыми руками.
— Ты хочешь мне что-то сказать? — спросила Маша.
— Сказать? Я… не знаю… Я, Маша… — замялся Толик.
— А как твои дела?
— Дела? Ну… Нормально.
— Что-то бабушка не приходит.
Повисла тяжелая тишина.
Вернувшись из погреба, Зинаида протянула Толику бутылку:
— На вот, держи. Хочешь — стол накрою, посидим?
— Толик, ты извини, мне правда идти надо, — извинилась Маша. — А вы тут с бабушкой посидите.
— Нет, это мне пора. До свидания.
Толик отдал деньги и ушел.
Посмотрев на деньги, Зинаида удивилась:
— Ты посмотри! Он же мне за одну, как за пять, заплатил!
— Лишнее надо вернуть, — строго сказала Маша.
— Еще чего! Человеку вино мое нравится, а я его обижать буду? А к парню бы ты присмотрелась!
— Присмотреться к Толику?! — не поняла Маша.
— А чем он плох? Скромный и при деньгах. Из школы всегда тебя провожал. Списывал тоже только у тебя. Мне с учительского места хорошо было видно.
— Вот потому, что провожал, и не буду приглядываться. Толик— мой друг. И люблю я его как брата.
— Только что-то он на тебя как-то не по-братски смотрит!
— Вижу… Но никак не могу ему сказать. Очень боюсь его обидеть.
— А может, не надо этого говорить? Знаешь, чувства приходят с годами, — задумчиво произнесла баба Зина.
— Не в этом случае, бабушка. Я, конечно, выйду когда-нибудь замуж, но не за Толика.
Когда Буряк вернулся к себе на работу, его остановил дежурный:
— Григорий Тимофеевич, тут к вам парень какой-то. — Он жестом показал на Костю.
Буряк узнал старшего сына Самойлова и окликнул его:
— Костя?!
От неожиданности Костя вздрогнул и обернулся:
— Григорий Тимофеевич! А я вас жду.
— Что-то еще случилось?
— Да, то есть — нет. В общем, мне надо вам сказать что-то очень важное. Это касается аварии.
— Паспорт у тебя с собой?
— Да, а зачем? — испуганно спросил Костя.
— Пропуск выписать, — успокоил его следователь. — Пойдем!
Костя робко зашел в кабинет следователя вслед за ним и остановился в нерешительности.
— Проходи, садись. Ну, как ты? — спросил Буряк, присаживаясь за свой стол.
Костя только пожал плечами.
— Крепись, парень. Ты сейчас родительская опора во всем. Так что у тебя?
— Я… я хочу сказать… — Тут Костя закашлялся. Его била нервная дрожь.
— Костя, я знаю, что ты хочешь сказать, — уверенно заявил Буряк.
— Да, дядя Гриша? — Косте казалось, что перед ним сам Господь Бог, который действительно знает все.
— Ты ведь хотел рассказать о том, почему Алеша попал в аварию? — продолжал Буряк.
— Д-да… Я виноват… — Костя обмяк, во рту у него стало сухо.
— Подожди! То же самое твердит и твой отец. А я вот себя считаю виноватым. Как мы могли не заметить, что Алешка начал принимать наркотики?
— Но он не наркоман… — тихо сказал Костя, еще не понимая, что происходит.
— Но даже если тот случай, перед свадьбой, был единственным, мы не имели права его проглядеть!
Костя вздрогнул и отвел глаза. Вдруг он начал кое-что понимать:
— Вы думаете, авария случилась из-за того, что он принял наркотик?
— Вероятнее всего.