— Твои родители уже вышли, — говорит он. — Сьюзи сказала, что и нам пора; сама она поедет с отцом в экипаже. А я для тебя вот что нашел, — добавляет Люк, протягивая жакет из овечьей шерсти. — Твоя мать права, идти в таком виде нельзя.
— В самом деле? — волнуюсь я. — Что, так плохо выглядит?
— Выглядит замечательно. — На его губах играет улыбка. — Но вдруг после службы разойдется шов?
— Чертов Дэнни, — качаю я головой. — Знала же, что лучше выбрать Донну Каран.
Воздух тих и недвижен, когда мы с Люком идем по усыпанной гравием дорожке к крытой аллее; светит бледное солнце. Перезвон колоколов переходит в сольную мелодию, вокруг ни души — только торопливо снует единственный официант. Остальные, должно быть, уже в церкви.
— Извини, если я недавно затронул больную тему, — произносит Люк.
— Больную? — Я приподнимаю бровь. — Ах, эту? Никакая она не больная!
— Твоя мать, кажется, расстроилась…
— Мама? Если честно, то ей плевать. Она вообще… шутила!
— Шутила?
— Ну да, — говорю я злобно. — Шутила.
— Ясно. — Люк поддерживает меня под руку, когда я спотыкаюсь на циновке из кокосовых волокон. — Значит, ты намерена выждать восемь лет, прежде чем выйти замуж.
— Безусловно, — киваю я. — Как минимум восемь.
Некоторое время мы шагаем молча. Издалека доносится перестук копыт по гравию — видимо, это выехал экипаж Сьюзи.
— Или, может быть, шесть, — небрежно добавляю я. — Или, скажем, пять. Это от многого зависит.
И снова воцаряется долгое молчание, нарушаемое только мягким, ритмичным шорохом наших шагов по аллее. Странное напряжение нарастает, и я не отваживаюсь взглянуть на Люка. Кашляю, тру нос и стараюсь придумать реплику о погоде.
Мы уже у церковных ворот. Люк разворачивается ко мне, и обычного насмешливого выражения нет на его лице.
— Серьезно, Бекки, — произносит он. — Ты и вправду хочешь ждать пять лет?
— Я… Я не знаю, — говорю я в растерянности и даже слышу, как глухо бьется мое сердце. — А ты?
Боже. Боже. Вдруг он собирается… Может, он готов…
— А! Подружка невесты! — Из-под портика выскакивает викарий, и мы с Люком подпрыгиваем на месте. — Для прохода между рядами все готово?
— Думаю… готово, — бормочу я, кожей ощущая взгляд Люка. — Да.
— Хорошо! Вам лучше войти внутрь, — добавляет викарий, обращаясь к Люку. — Вы же не хотите пропустить самое главное?
— Нет, — отвечает Люк после паузы. — Не хочу. Он быстро целует меня в плечо и, не произнеся больше ни слова, уходит в церковь, а я растерянно смотрю ему вслед.
Мы сейчас говорили… Что, Люк действительно собирался…
Тут раздается стук копыт, и я стряхиваю с себя задумчивость. Экипаж Сьюзи, точно из волшебной сказки, катит по дороге. Фата развевается по ветру, Сьюзи лучезарно улыбается прохожим… Никогда еще мне не доводилось видеть ее такой прекрасной.
Честно, я вовсе не собиралась плакать. Я даже придумала способ, как этого избежать: решила задом наперед прочитать французский алфавит. Но даже помогая Сьюзи расправить шлейф, я чувствую, что в носу свербит. А когда звучит органная музыка и мы медленно идем по переполненной церкви, мне через каждые два такта приходится шмыгать — в унисон с органом.