Он поднялся на трибуну. Все, кто не махал флажком, после нескольких ударов замахали. Их новый «правитель» начал речь:
— Уважаемые граждане! Я сейчас стою перед вами, как обычный человек, такой же, как и вы. И заверяю вас, мы все стараемся для вас! Наша задача — сделать вашу жизнь легче и беззаботней! Все будут выслушаны, ни одна проблема не останется нерешенной! Мы стараемся для вас! — после чего он удалился в авто и покинул площадь.
Старшие надзиратели объяснили им все более подробно и в деталях, чем чревато невыполнение приказов, побеги, самовредительство и все в этом духе. Каждый получил конверт, в нем были подъемные деньги до первой зарплаты, эквивалентом обычной месячной оплаты рабочего и ключ от квартиры. Там же были в напечатанном виде все правила, обязанности, нормы, графики. Рабочий день должен был начаться завтра, потому в их распоряжении был целый день на обустройство.
Кто-то сидел плача, еще даже не открыв конверт, кто-то матерился на все и всех и клялся, что так это им с рук не сойдет, что они ответят, но после небольшого массажа дубинками приходил в себя. Кто-то молча шел в свои новые апартаменты. Не успел закончиться этот день, как охрана пресекла около тридцати попыток суицида. Часть этих людей в жизни не работала физически, некоторым должности и деньги достались по наследству... Им было тяжелей всего, ничего не умея, живя всегда на всем готовом, их слезам не было конца. Этот маленький поселок за полдня увидел слез больше, чем за все время своего существования.
Том понимал, что всплыви информация о том, что сейчас тут уже произошло, жить ему в лагерях. Он прекрасно разбирался в людях, потому изначально отбирал тщательно персонал. Все его сотрудники были сильно обиженны государством в свое время. Кто-то из них потерял близких, кого-то самого так обложили, что выжил чудом. Он проводил беседы с каждым по отдельности и давал ту должность, где этот человек сможет насытиться местью сполна.
Кто-то искал месть, кого-то интересовала жажда наживы. В общем находился он в кругу единомышленников. Сотрудникам были позволительны любые действия, кроме убийства. Они стали королями этой территории, где власть и закон были лишь в их лице. Ощутив всю эту власть, деньги и роскошь, удовлетворяя свои сокровенные мечты ежедневно, среди их круга не оказалось людей, способных заложить весь проект. Том дарил им автомобили, весь персонал питался в местных ресторанах. Условие было одно: не покидать территорию, пока идет «лечение». Но он не мог надеяться на их благоразумие, и потому была заведена папка на каждого сотрудника. Туда Том складывал всю необходимую информацию на случай, если в ком-то проснется совесть и он решит, что это перебор.
Пошла первая трудовая неделя. Это был сплошной ужас для обитателей, останься они на воле банкротами, не так бы они страдали. Тяжелый физический труд, чтобы выполнить норму и не получить штраф, нужно было пахать без передышки. После первого дня работ их непривыкшее к нагрузкам тело болело так, что дышать было тяжело. Каждый рабочий день сопровождался плачем, рыдали все, такого контраста никто не выдерживал.
В магазине еда отвратного качества, большинство даже своих питомцев такими помоями не кормили. Некоторые, получив аванс в конверте, хотели позволить хоть иллюзию прошлой жизни и пытались попасть в ресторан, но им доходчиво объяснили, что вид их неподобающий для заведений такого уровня. Те, кто решили отведать алкоголя для рабочих, были в шоке, они не понимали, сколько усилий было приложено, чтобы сделать его таким отвратным.
Роберт и Бренда сидели в своей новой обители, по сравнению с остальными им повезло, работа была тяжелой, но не настолько, как у остальных. Он рассматривал стены и понимал, что вольер его собаки просторней в разы и имел намного больше удобств. Но была некая радость на их лицах, впервые после ареста они были вместе. Роберт не мог понять, как все могло так обернуться, что он упустил.
Он всегда давал четкие указания главе внутренней безопасности по поводу того, как надо держать ухо востро, что нужно постоянно искать неправильно настроенных людей, пусть их даже и нет… После его посетила мысль: такого не могло произойти в реальности, все так быстро и так красочно, это точно сон... какой-то нравоучительный. Наверно стоит присмотреться к кадрам, почистить ряды недовольных, провести пару публичных расстрелов, чтоб даже не повадно было думать, ну и что-нибудь хорошее для людей. Да, устроить национальный выходной и выдать всем по пайку, именно, осталось только проснуться…
Он понимал, что это сон, но допустим — это не сон, наш сын не с нами, а значит, он один и без денег, возможно, мой мальчик голодает... Он же еще такой беззащитный, как ему тяжело сейчас. Эта мысль повергла его в гнев. Он снова подумал, что как проснется, в стране заглянут под каждый камень, и если они найдут хоть одного, кто мыслит не в ту сторону, то он просто так не умрет. Сначала он застанет смерть своих близких и, зная, что все погибли по его вине, проведет остаток жизни в яме, пока сам себя не съест изнутри.
Он настолько это все себе представил, что его глаза налились кровью. После он допускал снова вариант, что это и есть реальность. Тогда ему нужно думать, как покинуть это место, ведь его сын… Он не мог понять, за что наказывают его ребенка, ведь он никому ничего плохого не сделал. И что, если это действительно не сон, то запасом времени он не располагает, ему нужно срочно искать какого-нибудь сотрудника, который за хорошее вознаграждение их вытянет. Мысли снова сменили вектор, пусть даже страну и захватили, но его союзники в лице других стран этого не допустят и введут войска, вопрос времени. Настолько много мыслей крутилось в его голове, что он еще больше себя запутал.
Место Роберта не особо пугало, по молодости он был под следствием довольно долго и находился несколько месяцев в городской тюрьме. Этим было не испугать, но сын сейчас один и беспомощен... Мысли о ситуации снова вернулись, он знал себя и свой характер, достичь его высот мог далеко не каждый. Он стыкался с трудностями в жизни, с угрозами существования его и семьи, он понимал, будь это реальность, он выйдет отсюда и восстановит положение. А все, кто участвовал в этом балагане — умрут страшной смертью, он не пощадит никого. Так заставить страдать семью. Он знал, пусть он даже будет и не у власти, но то состояние, которое он предусмотрительно хранил не в стране, позволит начать войну и сравнять эту страну с землей.
Теперь он жалел о том, что не посвящал сына в финансовые дела. Так бы сын смог не только добраться до денег и не голодать, но еще и ускорить их освобождение. Он даже не посвятил сына в тайники с наличностью, которые были в городе, а ведь сейчас они бы ему пригодились. Но он понимал: совсем немного времени ему нужно, он присмотрится к каждому охраннику, может, даже выйдет поговорить с главным, деньги решат все.
Он понимал, что сумма, которую он может предложить, собьет с пути любого человека, а получив ее, он будет еще долго ползать на коленях и благодарить. Да, ему нужен был контакт с главным. Вроде Том. Вид главного очень сильно кричал про любовь к деньгам... Да, это его билет, но как к нему попасть, вот вопрос.
Про спокойствие Бренды не было речи, она плакала с момента ареста, по логике, выплакав такое количество слез, она должна была бы умереть от обезвоживания. Но картина в ее голове была координально другая. Она вообще не понимала, когда доброта, помощь нуждающимся стали преступлением. Сколько вечеров по сбору средств на нужды бедных она провела, сколько она помогла нищим, вымирающим животным, сиротам... Теперь так за это благодарят.