- Согласна, - тихо соглашалась мама. Голос ее тут же слабел. Она произносила: - Но...
...там он научится курить,
...у него появится дурной стиль в разговоре,
...ноги и руки обрастут цыпками,
...волосы выцветут,
...там комары! Сережа, вспомни, сколько там комаров! - Мамины глаза золотились последней надеждой. - Злые болотные комары! Сережа, Григорий у нас и без того малокровный.
- Ты согласна, что становая ось важнее? - спрашивал папа в упор.
- Согласна, конечно... - Мама понятия не имела, что это - становая ось. Мама желала, чтобы Гришка вырос счастливым, талантливым, честным, целеустремленным, добрым, отважным, великодушным, деликатным и справедливым. Становая ось ассоциировалась у мамы с понятием грубой силы.
А ее любимый сын Гришка жевал сосиску и думал о комарах: откуда у таких малых прозрачных существ берется возможность так быстро летать и так больно жалить? Наверно, от гордости. А может, от силы воли...
ЗОВИТЕ МЕНЯ АПОЛЛОНОМ
Гришка уже с утра проживал у дяди Феди в красивой новгородской деревне Коржи.
Дядя Федя ему сразу понравился. Он был не толстый, не тощий. Рыжая борода с проседью летела впереди него обрывком уже отшумевшей бури.
Дядя Федя направо шел - левое из внимания не упускал. Налево шел правое имел в виду. Когда шагал вперед, глаза его смотрели во все стороны сразу, а иногда так косили и выпирали, словно им приспичило повидаться друг с другом.
Гришка отметил между папой и дядей Федей некое сходство, хоть дядя Федя и не прямой родственник, а папа - без бороды.
Папа уехал, сказав на прощание:
- Позабудь свои печали. Голову не задирай. По сторонам гляди. Под ноги вперяйся. В этой местности всякого чуда много. - И легонько щелкнул Гришку по затылку, такие у него были ласки.
Теперь, пообедав, дядя Федя и Гришка сидели на лавке возле окна, читали газеты. Гришка наткнулся на длинное слово "пе-ре-ре-кон-струк-ци-я". И удивился.
- Красивое слово, - сказал он. - Только длинное очень и ничего для моих мыслей не значит. А вот, например, буква "щи" - одна, а уже можно кушать.
Мимо Гришкиного уха прозвенела оса. И смолкла. И кто-то сказал:
- К вашему сведению, в щах две буквы.
Гришка уловил в неизвестном голосе грустное превосходство слабого существа, глянул в окно и увидел - на ветке калины сидит воробей, осу в лапе держит, словно конфету в полосатом фантике.
- Привет, Мухолов, - сказал дядя Федя. - Читал новости? В Индии проливные ливни. В Тамбове заморозки. В Ленинграде переименовали еще одну улицу. Ко мне внук приехал, Григорий.
Воробей проглотил осу, покрутил головой, словно у него давил воротник.
- Григорий, - сказал он, - зовите меня Аполлоном.
Гришка кивнул согласно. Дядя Федя газету смял.
- Аполлон! Это же безумно красивый бог. А ты? Где твоя красота? Где твои золотые перья? Ты ведь стреляный воробей?
- Неоднократно стрелянный.
- Ты стреляный. Я стреляный. - Дядя Федя разделся до трусов, как на медицинском осмотре, показал шрамы, украшавшие его тело. Круглые, продольные, серповидные. - Вот сколько ран! Еще сколько ушибов, вывихов и ожогов. Но ведь я не говорю: называйте меня товарищ Гуляев, хотя мы с ним и похожи. Ты же, Мухолов, образованный, мог бы вести себя поскромнее.
- Товарищ Гуляев - лицо историческое, - ответил воробей со сдержанной вежливостью, но торопливо. - Аполлон - лицо мифологическое, покровитель всех, тяготеющих к славе. Такие выражения, как "безумная красота", не в вашем, простите, характере. И вообще - была бы душа хорошая.
- Не части, - сказал дядя Федя, - собьешься... А ты, Гришка, ступай прогуляйся... Дыши глубже.
НЕ НУЖНО ТАК НАПРЯГАТЬСЯ
Дядя Федя категорически спрятал Гришкины сандалии в чулане - на плохую погоду.
Гришка босиком пошел.
Дорога обволокла его ноги теплой пылью. Пела вокруг него не вдруг различимая жизнь травы.